Нетрадиционная медицина. Ирина Нельсон

все-таки поняла, что ждать у моря спасения бесполезно, порылась в памяти и вытолкнула наружу учителя ОБЖ. Он важно поднял дешевую ручку и произнес: «Оказался на незнакомом острове – не паникуй, обустрой лагерь и разведи костер. Но сначала хорошенько подумай, а надо ли привлекать внимание аборигенов дымом? В Африке и вообще в теплых тропиках до сих пор распространен каннибализм!» И я включился в реальность.

      На тропики чахлый лесок неподалеку походил мало. Да и до корабля с вещами мне было не добраться – слишком далеко. Вот почему я не схватился за машину? У меня там и аптечка была, и топор, и спальник, и много-много всего полезного и нужного попаданцу в любом мире. Но нет. Вместо полезной Тойоты мне достался полный чемодан псевдокитайских шмоток. Женских шмоток. И, кстати, не слишком приспособленный для сидения.

      Быть может, всё-таки стоило поискать выживших? Я присмотрелся. Среди обломков корабля движения не было, лодок на пляже тоже не наблюдалось. Если и были выжившие, то высадились они не здесь.

      Я снова тяжело вздохнул и в задумчивости подпер подбородок рукой. Наверное, другой человек прошелся бы вдоль пляжа и обшарил трупы, но это было негигиенично. Мало ли чем болели на корабле. Вдруг это было что-то заразное? Да и прикасаться к трупам, противным, раздутым… От одной мысли на меня накатила тошнота. Я и на учебе-то обязательные экскурсии в морг с трудом пережил. Конечно, притерпелся со временем, но одно дело – готовый анатомический образец, и совсем другое – полный пляж утопленников.

      Неразборчивая речь за скалами заставила меня вскочить и, передернувшись от отвращения, прыгнуть в море вперед разума. Чемодан закачался на волнах, подол ханьфу намок и до меня дошло, что это была не самая здравая идея. По-хорошему нужно было окунуться с головой, но вода оказалась слишком холодной для такого подвига. Я ограничился тем, что аккуратно намочил кончики волос. Предположим, что пассажиру удалось пересидеть самую жуть на корабле, а потом он с помощью плавучего чемодана добрался до берега. Слабо, но другой убедительной легенды под рукой не было.

      Композиция «выживший после кораблекрушения» красиво раскинулась на гальке и даже успела продрогнуть, когда люди всё-таки соизволили выйти из-за скал. Разговор стих. Раздался шорох камней. Кто-то подошел ко мне и встал. Я напрягся и поднял голову, заподозрив, что это пришли не местные, а выжившие с корабля.

      В глаза бросился сухой черно-желтый подол со строгими геометрическими узорами, навевающими мысли о русских сарафанах и вышиванках. Из-под подола виднелись сапоги. Добротные, сделанные из черной кожи. Я поднял голову выше… и выше… и еще выше… И только потом увидел изумленное европейское лицо с аккуратной курчавой светло-русой бородой и усами. В мужчине было больше двух метров!

      – Опа! Девка! – растерянно сказал он и на чистом русском языке заорал куда-то себе за спину: – Здесь девочка выжила!

      Девочка? Я поспешно уткнулся в чемодан, чтобы скрыть досаду.

      Меня приняли за бабу. Блеск! Карма, что ли, такая? Впрочем, при непонимающих иностранках люди, как правило, становились