.

часа ночи.

      – И что?

      И то! Фак…

      Я снова сгреб ее в объятия, прижал к себе, такую сладкую, размякшую, расслабленную и…такую жестокую!

      И как я повелся на весь этот бред?

      Правильно, Эндрю! Не хрен было вообще спрашивать!

      Напоил бы ее шампанским, и…

      После того как она феерично простебалась надо мной спрятавшись, когда я вышел из душа, я чуть не вставил ей с ходу, без всякой защиты. Болячек у меня не было, проверялся я регулярно – жизнь в Нью-Йорке приучила –  я подозревал, что в этом смысле моя фея тоже чиста.

      Почему я затормозил? Кретин…

      Она все еще была напугана, нужно было ее расслабить.

      Мы выпили по бокалу. Я кормил ее клубникой.

      Уложил на кровать, рисовал на ее теле клубничные узоры, а потом собирал их губами.

      – Мы все тут перепачкаем…

      – Тебя это волнует?

      Ее, похоже, волновало другое.

      – Ты торопишься…

      – Любишь долгие прелюдии?

      Никуда я не торопился. Я наслаждался. Она была восхитительной.

      Грудь, такая пышная, мягкая, она становилась более упругой от возбуждения. У нее были такие нежные розовые сосочки с аккуратной ареолой. Я облизывал их, собирая грудь в одну ладонь, лаская, наслаждаясь тем, как дрожит ее тело, покрывается румянцем кожа…

      Губы мои опускались ниже, и я чувствовал, как она судорожно сдерживает стоны…

      – Малышка, расслабься…

      – Нет, подожди…

      – Что?

      – Я…Я хотела сказать…

      – Потом, все потом…

      Меня уже манил этот темный треугольник волос, аккуратно подстриженный.

      Какой она была горячей!

      Крышу сносило от ее аромата и жара, я осторожно раздвинул ее сжатые бедра – она думала скрыть от меня эту прелесть? Как бы не так!

      Первое же движение моего языка там и ее слабый вскрик. И дрожь.

      – Пожалуйста…

      – Да, малышка, я знаю… Все будет хорошо. Все будет так, как захочешь ты…

      – Я…

      – Т-с-с…

      Я прижался губами к самому сокровенному, к этому нежному цветку, с мягкими аккуратными лепестками.

      Она была идеальной.

      Фак.

      Что она там говорила про жениха?

      Этот кретин вообще о чем думал, отпуская ее одну гулять по городу? Ее надо было держать на привязи. Вечно. Рядом. Приковать наручниками и не подпускать самцов ближе чем на километр!

      Я обвел языком горошинку клитора, придерживая ее бедра на месте.

      Странно, я никогда раньше не начинал именно с этого.

      Я любил делать девушке приятно губами, но, как правило это было уже после сеанса бурного секса, чаще – после нескольких сеансов. Но с ней…

      С ней почему-то хотелось быть совершенно другим. Хотелось доставлять ей удовольствие, делать ей приятно, довести до экстаза.

      Что-что, а это я умел. Без хвастовства.

      Мне нужно было чтобы девушка со мной наслаждалась процессом, а не была в роли статистки, которую я использовал для удовольствия. Удовольствие я получал, когда моя партнерша была возбуждена до предела, когда ее кожа горела от страсти, когда ее лоно раскрывалось, а потом сжималось вокруг