Жертва ферзя. Лидия Милеш

тва. И он явно не заслужил такого обращения, как не заслужил торчать весь день в обшарпанном доме – единственном, который удалось снять в этой глуши.

      Теперь все происходящее казалось ему натуральным издевательством. В столице его ждут деловые партнеры, компания, запуск новой линии, контракты и очень недурная секретарша. Но, поддавшись на уговоры жены вкупе с семейным психологом, он бросил все и рванул спасать свой трижды проклятый брак. И для чего? Чтобы сняв дом, возле которого Аня бегала в три года, получить от нее сообщение, что она задерживается на день?

      – Чертова эгоистка, – без всяких эмоций произнес Марк и поднялся с неудобного кресла. – Беспринципная, наглая, непробиваемая дура, испортившая мне пятнадцать лет жизни.

      Он сделал несколько шагов по комнате, пытаясь мысленно найти хоть что-то хорошее в этой ситуации. На ум ничего не приходило. Единственные выходные за последние несколько недель ему придется провести в на отшибе глухой деревни, в доме, где ничего не менялось последние лет семьдесят. Ничего кроме телевизора. Всего на секунду в его голове промелькнула мысль послать все и уехать, но сдаваться, когда уже пройдена половина пути, было не в его правилах.

      Он снова взял телефон.

      – Кристина? Это Марк, вы сдали мне дом. Мы договаривались, что вы купите еды и организуете… А все, вижу, – быстро добавил он, открыв один из ящиков, заполненный бутылками с вином.

      Одну он откупорил сразу, твердо решив, что если супруга не появится до вечера, то остальные быстро пойдут в расход. В конце концов, чем еще заниматься на лоне природы?

      – Алло, Марк, вы меня слышите?

      – Твою ж мать, – выругался Марк. – Простите, не отключился.

      – У вас там все хорошо?

      Марк включил телевизор, пытаясь найти хоть одну программу.

      – Здесь ничего не работает.

      – Что не работает?

      – Да ничего у вас не работает. Интернет не работает. Даже это нелепое чудо техники с гордым названием “телевизор” не работает.

      – Постучите, – недовольно отозвалась Кристина.

      – Сервис, – усмехнулся Марк. – Как вы здесь живете, люди? Вокруг лес и разваливающиеся дома, что здесь делать можно?

      – В гости ходить, – ответила Кристина, и в голосе ее чувствовалась легкая обида. – Природой наслаждаться, рыбалкой, охотой, в настольные игры играть – это если совсем не знаете, чем заняться. Здесь есть очень много интересных вещей.

      – Именно потому я сейчас снимаю дом в вымирающей деревне, который пустовал десять лет.

      – Пять, – поправила Кристина.

      – А сути не меняет. За пять лет его так и не смогли продать.

      – Никто и не пытался. Хозяева пропали. Умершими их не объявляли, дети пока не могут получить наследство, так что поддерживаем как можем. Если кто-то остановиться хочет, отправляем сюда. Да вы не переживайте так. Лес рядом, погода замечательная. Прогуляйтесь до приезда супруги. У нас здесь зверей диких не водится, а природа великолепная.

      Марк пообещал побродить по округе и вдоволь насладиться местной пасторалью, после чего повесил трубку.

      По телевизору как раз показывали репортаж с открытия нового завода “Скай Технолоджиз”, а в кадре мелькал Андрей Лосев, на которого Марку уже тошно было смотреть. Зачем он взял Лосева своим замом? Странно, но пять лет назад физиономия Андрея не вызывала такого дикого раздражения, да и заместителем он казался хорошим. Что же изменилось?

      Он несколько раз нажал кнопку черного пульта в прозрачном пакете и, не найдя ничего достойного, отбросил его в сторону, еще раз посмотрев на телефон. Тот продолжал выдавать слабый сигнал. Не удивительно: все вокруг словно вымерло, не было слышно ни машин, ни человека, даже лая собак в ближайших нескольких километрах. Только монотонное гудение проводов и потрескивание телевизора.

      Марк огляделся по сторонам. Его взгляд прошелся по полке с книгами (стандартный набор юного библиотекаря – вся популярная классика), заскользил по выставленной посуде, которую давно следовало выбросить, по нелепым шторам в цветочек и остановился на столе, где в центре вместо стандартной вазы стояла шахматная доска с расставленными фигурами.

      Тридцать два, сосчитал Марк. Реально, тридцать два. Пожалуй, шахматы – единственное, что осталось в доме в идеальном состоянии. Марк поднялся с места и подошел ближе.

      Черное и белое дерево с яркой, хорошо читающейся текстурой оказалось аккуратно вырезано и обработано. Даже тонкие линии внутри грив лошадей или зубцы ладьи прорезаны без единого огреха. Идеальны. Ровные, четкие, абсолютно одинаковые. Он повернул доску. Боковину венчала витиеватая надпись, выведенная уверенной рукой “1812. Для моей дорогой Атиль”.

      Марк поднял белую пешку. Та великолепно сохранилась. Шикарный образец. Даже покрытие дерева нигде не потрескалось. Когда они будут уезжать, надо спросить у Кристины, готовы ли хозяева расстаться с шахматами за внушительную сумму. Судя по обстановке, дети пропавших отчаянно нуждались в деньгах, а он сможет предложить намного больше старьевщика.

      Он