Конёк-горбунок. Петр Ершов

задом наперёд.

      Кобылица молодая,

      Очью[7] бешено сверкая,

      Змеем голову свила

      И пустилась, как стрела.

      Вьётся кру́гом над полями,

      Виснет пластью[8] надо рвами,

      Мчится скоком по горам,

      Ходит дыбом по лесам,

      Хочет силой аль обманом —

      Лишь бы справиться с Иваном.

      Но Иван и сам не прост —

      Крепко держится за хвост.

      Наконец она устала.

      «Ну, Иван, – ему сказала, —

      Коль умел ты усидеть,

      Так тебе мной и владеть.

      Дай мне место для покою

      Да ухаживай за мною

      Сколько смыслишь. Да смотри,

      По три утренни зари

      Выпущай меня на волю

      Погулять по чисту полю.

      По исходе же трёх дней

      Двух рожу тебе коней —

      Да таких, каких поныне

      Не бывало и в помине;

      Да ещё рожу конька

      Ростом только в три вершка,

      На спине с двумя горбами

      Да с аршинными ушами.

      Двух коней, коль хошь, продай,

      Но конька не отдавай

      Ни за пояс, ни за шапку,

      Ни за чёрную, слышь, бабку[9].

      На земле и под землёй

      Он товарищ будет твой;

      Он зимой тебя согреет,

      Летом холодом обвеет;

      В голод хлебом угостит,

      В жажду мёдом напоит.

      Я же снова выйду в поле

      Силы пробовать на воле».

      «Ладно», – думает Иван

      И в пастуший балаган[10]

      Кобылицу загоняет,

      Дверь рогожей закрывает

      И, лишь только рассвело,

      Отправляется в село,

      Напевая громко песню:

      «Ходил молодец на Пресню».

      Вот он всходит на крыльцо,

      Вот хватает за кольцо,

      Что есть силы в дверь стучится,

      Чуть что кровля не валится,

      И кричит на весь базар,

      Словно сделался пожар.

      Братья с лавок поскакали,

      Заикаяся вскричали:

      «Кто стучится сильно так?» —

      «Это я, Иван-дурак!»

      Братья двери отворили,

      Дурака в избу впустили

      И давай его ругать —

      Как он смел их так пугать!

      А Иван наш, не снимая

      Ни лаптей, ни малахая,

      Отправляется на печь

      И ведёт оттуда речь

      Про ночное похожденье,

      Всем ушам на удивленье:

      «Всю я ноченьку не спал,

      Звёзды на́ небе считал;

      Месяц, ровно, тоже све́тил, —

      Я порядком не приметил.

      Вдруг приходит дьявол сам,

      С бородою и с усам;

      Рожа словно как у кошки,

      А глаза-то что те плошки!

      Вот и стал тот чёрт скакать

      И зерно хвостом сбивать.

      Я шутить ведь не умею —

      И вскочи ему на шею.

      Уж таскал же он, таскал,

      Чуть башки мне не сломал,

      Но и я ведь сам не промах,

      Слышь, держал его как в жо́мах[11].

      Бился,

7

О́чью – очами, глазами.

8

Пла́стью – пластом.

9

Чёрная ба́бка – в народных преданиях заколдованная кость для азартной игры в бабки. Игрок, обладающий чёрной бабкой, никогда не проигрывал.

10

Балага́н – здесь: шалаш, сарай.

11

Жо́мы – тиски, пресс.