Невеста решает бунтовать. Мстислава Черная

рах, пальцы сжимаются, и женщина болезненно взвизгивает, но тотчас заливается смехом и игриво ударяет моего мужа по плечу. Её звонкий голос ввинчивается мне в уши.

      Муж нехотя отпускает женщину и подаёт руку белобрысому карапузу, их сыну.

      Я прижимаюсь лбом к стеклу, но холод не приносит облегчения.

      – Рей…, –  выдыхаю я.

      Злости нет. Моя душа осыпалась пеплом восемь дней назад, и не осталось ничего, кроме горечи вины и сожаления.

      Разве папа не говорил мне присмотреться к другим ухажёрам, подождать? Он говорил, что дворянин без титула, живущий на скромное жалованье мелкого чиновника для меня, дочери богатого княжеского рода, не пара, говорил, что выскакивать замуж в девятнадцать лет слишком рано, а Рей дарил стихи, улыбался и на балконе под луной признавался в чувствах, кружил голову тайными записками.

      Я горела любовью и… сгорела дотла.

      Горло сдавливает спазм.

      Я вспоминаю, как папа отказал Рею, и Рей, ни капли не расстроившись, по-рыцарски встал перед парадным крыльцом на одно колено, прижал правую руку к груди, склонил голову. Всего-то… Как же дёшево я продалась. Помню, как сейчас –  я выбежала из дома и там, на улице, под взглядами любопытных зевак тоже опустилась на мостовую, тем самым не оставив папе выбора: в “Светской хронике” обо мне вышла целая статья, полная злых насмешек, моя честь была бы опорочена, продолжай папа отказываться от брака. Свадьбу сыграли спешно…

      Любовь… Рей клялся мне в верности мне, в уме планируя очередной визит к любовнице. На тот момент у них уже был сын, и тогда же, чуть больше года назад, Рей в храме Белой богини признал отцовство, дал сыну свою фамилию.

      Теперь Рей привёл любовницу и бастарда в дом.

      Обман?

      Беды, одна чернее другой, обрушились на нас сразу после моего замужества.

      Сперва брат, единственный наследник. Безупречный молодой князь, и вдруг найден мёртвым в одном из низкопробных заведений столицы. Именно Рей посоветовал пригласить следователей из Тайной канцелярии. Я до последнего не верила, когда следователи нашли доказательства государственной измены и подготовки мятежа. Восемь дней назад… Восемь дней назад папу обезглавили.

      Не выдержав потрясений, мама скончалась там, у позорного помоста…

      Если бы я только не вышла замуж за Рея…

      Внезапное осознание опаляет мой разум. Словно повязка с глаз падает. Череда несчастий?! Но именно Рей мог заманить брата в ловушку, именно Рей мог подбросить поддельные письма и всё то, что следователи представили на суде. Какой слепой дурой я была! Я сползаю вдоль стены на пол и захожусь в смехе пополам с рыданиями, бездарно трачу на истерику остатки сил.

      Не знаю, сколько я просидела на полу под окном. Когда я прихожу в себя, я чувствую себя мёртвой. Я всех подвела, моя семья уничтожена, сердце разбито. Это конец.

      – Ха…

      Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, случайно взгляд цепляется за накрытый стол. Овощи давно увяли, хлеб зачерствел, а на мясе погребальным цветком расцветает плесень. Кажется, я отказалась от еды неделю назад? Иногда я пью воду… И никто, ни муж, ни слуги не проявляют беспокойства. Слуги… Наверное, они больше не считают меня хозяйкой. Они даже не убирались семь дней. И камин не топлен.

      Мне холодно.

      Уйти следом так легко… Я впиваюсь отросшими ногтями в ладонь, раню тонкую кожу. Телесная боль слегка отрезвляет. Пусть я жалкая, но я всё ещё Исидара Кокберг. У меня ещё осталась гордость. Нет, я не уйду легко, я не доставлю врагам такого удовольствия. Я заставлю их сполна заплатить.

      Сжав зубы, я кое-как встаю на четвереньки, затем –  на ноги. Цепляясь за стенку и спинки кресел, я доползаю до дивана. От столь простого действия я задыхаюсь, сердце бешено стучит.

      Чтобы сражаться, нужны силы.

      Выровняв дыхание, я дотягиваюсь до колокольчика. Пальцы пачкаются в тонком налёте невесомой пыли. Я встряхиваю кистью, и раздаётся звон. Мне дважды приходится повторить, прежде чем дверь открывается и на пороге появляется Лали, моя горничная.

      – Госпожа? Нас, слуг, представляли новой экономке, –  оправдывает она задержку, словно нарочно стараясь ковырнуть рану на сердце.

      Но любовница мужа меня не заботит…

      – Новая экономка заставила тебя несколько суток простоять в холле? –  удивляюсь я.

      – Госпожа?

      Лали недоумённо хлопает ресницами.

      Почему я чувствую фальшь?

      Несколько раз ударив ногтем по подлокотнику, я задумчиво спрашиваю:

      – Лали, что ты видишь на столе? Если новая экономка узнает, разве тебя не уволят?

      – Госпожа, я боялась вас тревожить. Простите! Я сейчас же уберу.

      Качнув головой, я останавливаю Лали:

      – Сперва принеси мне чаю. Скажи на кухне, чтобы приготовили куриный бульон, –  и, немного подумав, добавляю. –  С яйцом.

      Думаю, я осилю выпить.

      Лали смотрит на меня странно, долгое