Вот так мы теперь живем. Энтони Троллоп

бренди с содовой, – ответил Долли.

      – Мой мальчик!

      – Я не прошу бренди и не рассчитываю его получить, я даже не хочу его. Я только сказал, что уж лучше бренди, чем чай. Где родитель?

      Все в изумлении уставились на него. Должно было произойти нечто и впрямь экстраординарное, чтобы Долли пожелал увидеться с отцом.

      – Папенька уехал в экипаже сразу после ланча, – торжественно объявила София.

      – Я его немного подожду, – сказал Долли, вынимая часы.

      – Останься и пообедай с нами, – предложила леди Помона.

      – Не могу, потому что должен идти с кем-то обедать.

      – С кем-то! Я уверена, ты не знаешь, куда идешь, – сказала Джорджиана.

      – Мой человек знает. Во всяком случае, он дурак, если не знает.

      – Адольфус, – очень серьезно начала леди Помона. – У меня есть план, и я нуждаюсь в твоей помощи.

      – Надеюсь, это не что-нибудь сложное.

      – Мы все едем в Кавершем на Троицу и очень просим тебя поехать с нами.

      – О нет! Я никак не могу.

      – Ты недослушал и половины. Будет мадам Мельмотт с дочерью.

      – Фу ты, черт! – воскликнул Долли.

      – Долли! Не забывай, где ты! – сказала София.

      – Я помню, где я, и точно знаю, где меня не будет. Я не поеду в Кавершем общаться с мамашей Мельмотт.

      – Мой дорогой мальчик, – продолжала его мать, – знаешь ли ты, что мисс Мельмотт в день своей свадьбы получит двадцать тысяч годовых, а ее муж, возможно, станет со временем богатейшим человеком Европы?

      – Пол-Лондона хочет на ней жениться, – ответил Долли.

      – Почему бы и тебе не быть одним из них?

      – И пол-Лондона не будет гостить с ней в одной усадьбе, – добавила Джорджиана. – Если ты захочешь попытаться, у тебя будет возможность, о какой другие могут только мечтать.

      – Но я совершенно не хочу пытаться. Господи! Это совершенно не в моих привычках, матушка.

      – Я знала, что он откажется, – сказала Джорджиана.

      – Это поправило бы все наши дела, – заметила леди Помона.

      – Значит, они останутся как есть, если ничто другое их не поправит. А вот и родитель. Я слышу его голос. Ну, сейчас будет крик.

      И тут в комнату вошел мистер Лонгстафф.

      – Дорогой, – сказала леди Помона, – у нас Долли.

      Отец кивнул сыну, но ничего не сказал.

      – Мы просим его остаться и пообедать, но он куда-то приглашен, – продолжала мать.

      – Только не знает куда, – вставила София.

      – Мой человек знает – он все записывает. Сэр, люди из Линкольнз-Инн прислали мне письмо. Хотят, чтобы я поговорил с тобой насчет какой-то продажи. Вот я пришел. Это ужасная канитель, потому что я ничего в таком не понимаю. Может, и продавать-то нечего. Если так, я могу уйти.

      – Пойдем ко мне в кабинет, – сказал отец. – Незачем беспокоить твою мать и сестер делами.

      Сквайр вышел из комнаты, Долли – за ним, на прощанье скорчив сестрам мученическую гримасу.