Пасьянс на особо тяжкие. Ирина Смирнова

И что помнит мост. – Я покрепче закуталась в шаль, умоляюще глядя на Рауля. Мне так хотелось посмотреть на допрос предметов!

      Кстати, графу выдали его же собственные перчатки. Один из полисменов съездил к нему домой и забрал их. Несмотря на случившуюся трагедию и множество посторонних, крутившихся в доме, драгоценный защитный аксессуар никто не позаимствовал, и он все это время хранился у старшей из графинь.

      – Вам меня совсем не жаль? – со скорбным выражением лица поинтересовался Рауль. – Я ведь могу промочить ноги, простудиться и умереть от воспаления легких. Вы уж меня простите, но я предпочитаю топор – быстро и практически безболезненно. А насморк, кашель, озноб…

      – Я буду поить вас чаем с малиной, насыпать горчицы в носки и прикладывать к вискам уксусный настой. Вы быстро поправитесь, – успокоила я графа. – Но если вас не прельщает моя забота, мы можем попросить болотные сапоги у во-о-он того милого полисмена.

      Милый полисмен бегал отлавливая в реке палки и доски, пока мы резвились, зашвыривая их отовсюду, с обоих берегов и моста. А сейчас он отдыхал и пил что-то горячее из термоса, так что сапоги ему пока были не нужны. Поэтому мы их у него позаимствовали, а потом побежали втроем на мост, откуда Эрик помог Раулю аккуратно спуститься на гряду.

      Граф, сняв перчатки, старательно ощупал все – и доски моста, и веревки, и камни в реке. Но тот, который был нам нужен, испачканный в крови, обнаружился в центре воронки, и вытаскивать его пришлось уже не нам, а полисменам. К тому времени из министерства как раз вернулись маркиз и следователь, уже успевшие переговорить с медиком и убедиться, что смерть наступила от удара тупым предметом по голове.

      Несчастный, которому пришлось нырять за орудием убийства на самое дно, был очень недоволен. Его нарядили в специальный непромокаемый костюм, позволяющий дышать под водой, и выдали поисковый артефакт, как магнит чувствующий запах крови, даже ее крупицы, которые обязательно должны были остаться. Удар ведь был очень сильный, специально чтобы повредить мозг.

      Только все равно косился полисмен на нас очень неодобрительно. Словно это мы виноваты в том, что убийца закинул камень в такую… дыру. Правда, потом, когда выяснилось, что мы, то есть Рауль, а еще точнее – другие камни, запомнившие, как их собрат улетел в неизвестность, оказались правы и на дне воронки действительно обнаружилось орудие убийства, полисмены немного успокоились. Зато занервничал следователь, который вел это дело. У него на глазах несчастный случай как по волшебству превратился в насильственную смерть. Кому такое понравится?

      Патрик тоже расстроился, потому что лицо убийцы камни не запомнили, а мост видел только затылок, да и то мельком. Мосту гораздо больше запомнилось само убийство. Потому что брызги крови испачкали его доски, и это было… омерзительно!

      Выслушивая комментарии Рауля, пересказывающего нам воспоминания неодушевленных свидетелей, сначала я ощущала себя посетителем лечебницы для душевнобольных, затем участницей