«Смерть красавицам» или Петербургский мститель. Игорь Москвин

и не прийти на службу в такой ответственный день – его брат Пётр был полковником, командовал петербургским жандармским дивизионом, имел определённый вес и мог в случае чего поспособствовать, чтобы некоторые выходки младшего, Мишеля, остались незамеченными.

      Георгий Тимофеевич, исполнявший должность пристава, проживал с семьёй в казённой квартире, расположенной в том же доме, что и порученный ему участок, но этажом выше.

      Первым делом Семёнов зашёл в участок и почти в дверях столкнулся с младшим помощником пристава, губернским секретарём Петраковым – флегматичным малым лет тридцати с гаком. Полицейский обрадовался, что, может быть, можно перепоручить передать неприятнейшую новость ему. Но Иван Иванович с хитроватой улыбкой на губах кивнул.

      – Сам здесь, – и пошёл дальше, даже не поинтересовавшись, что за спешное дело привело простого полицейского к приставу.

      Семёнов перекрестился и утер пот со лба, выступивший от быстрого шага. Шутка ли – пройти от Александро-Невской площади почти до Знаменской. Постучал в дверь и, услышав дозволение, приоткрыл её.

      Подполковник Сакс, человек грузный и лысый, отчего казался старше своих лет, сидел за столом, откинувшись на спинку стула. Он взглянул на вошедшего выцветшими голубыми глазами. Его пышные усы зашевелились.

      – Ну, что там? – голос Георгия Тимофеевича звучал глухо.

      Полицейский вздрогнул.

      – Ваше высокоблагородие, – заметив, что пристав поморщился, Семёнов начал говорить тише, – сегодня при обходе мною в Неве обнаружен мертвец женского полу со следами… этого… – почесал затылок и тут же выпятил грудь и встал во фрунт.

      – Насильственными? – подсказал Георгий Тимофеевич.

      – Так точно, насильственными.

      – Откуда такая уверенность?

      – Так, господин подполковник, у неё всё лицо ножом исполосовано.

      – Ножом, значит. Кого поставил в известность?

      – Господина Преферанского и околоточного Ильина.

      – Преферанского, – пристав покачал головой, вспоминая, что у старшего помощника вчера случился праздник перехода из четвёртого десятка в пятый. Покачал головой. – Вот что, братец. Ты знаешь, где проживает Корнелий Адамович? – и при виде замешательства полицейского добавил: – Наш участковый доктор.

      – Так точно, – глухо ответил Семёнов, и сердце бухнулось чуть ли не в колени – опять бежать! Но здесь хотя бы недалеко, всего-то до Полтавской улицы.

      – Скажешь, что я срочно велел выезжать… а куда, собственно? – брови пристава поднялись вверх.

      – В начале Калашниковской набережной, – Семёнов опять вытер рукавом пот со лба.

      – Вот так и передай, а дежурному скажи… или нет… Впрочем, следователю телефонирую я сам. Ступай.

      Георгий Тимофеевич взял телефонную трубку, поднял её, поднёс к уху. Покрутил изогнутую ручку.

      – Барышня, будьте любезны, – и назвал два двузначных числа.

      В трубке послышалось электрическое шуршание, потом искажённый женский голос произнёс:

      – Квартира господина Петровского.

      – Передайте