Верь мне. Екатерина Аверина

Нет больше никого. Я должна ему помочь.

      Миновали длинный коридор, вышли к лестнице, ведущей на первый этаж. Стефан вдруг замер, вцепившись пальцами в перила. Внимательно смотрит вниз, я стою у него за спиной не понимая, что случилось.

      Лучше бы и дальше стояла! Но я решила выяснить, что же там такого происходит. А там Гер у всех на глазах настойчиво обнимает хорошенькую рыжую девушку.

Герман

      Я чувствую на себе пристальный взгляд. Поворачиваю голову к лестнице. Тая.

      Моя Тая со Стефаном!

      А здесь съежившаяся от страха девчонка так на нее не похожая. Отгреб бы я уже по яйцам за такое поведение, но это не Тая, это маленькая Милли и отыграть этот спектакль я должен до конца. Мне необходимо сделать так, чтобы они поверили. Все. Позже объясню близнецам. Уверен, что парни поймут, а пока я делаю то, чего от меня ждут. Внаглую пристаю к Милли.

      – Выпей пару глотков и расслабься, – шепчу ей на ушко протягивая бокал с шампанским.

      Хочется сказать, что я не трону, но за ее эмоциями следит Михаил. Он периодически смотрит в нашу сторону, чтобы убедиться, что я соблюдаю их договоренность с моим отцом.

      Если быть честным самому перед собой, то его я боюсь. Реваль в гневе идёт по головам и ему все равно, кто перед ним, будь то партнёр или родной сын. Нет, я понимаю, что такое большой бизнес. Когда ты крутишь миллиарды, когда от тебя зависят сотни, а то и тысячи людей. Здесь нет доверия, лишь выгодные сделки и голый расчёт.

      Мой отец в работе такой же. Я учусь у него, но ломать свою жизнь в угоду этим двоим не стану.

      Донести до него тот факт, что мне нужна свобода не получается. Аслану Ленаровичу надо контролировать все и всех. Это профессиональные издержки, которые переносятся в повседневную жизнь. Мама его часто одергивает, но мне тоже постоянно говорит, чтобы был мягче.

      Не могу. Откуда возьмётся мягкость, если последние шесть лет на меня постоянно давят. А я хочу сам во всем разобраться. И женщину свою завоёвывать сам тогда, когда буду уверен, что родительский бизнес не станет помехой нашим отношениям и в случае чего по ней не пройдутся «танком». Тогда, когда буду гарантированно знать, что могу дать ей будущее, которого она заслуживает. Когда буду уверен, что готов просить прощения так, чтобы Тая меня услышала.

      Я почти не слушаю подошедших к нам близнецов. Меня на время отключило от реальности, потому что в глазах любимой девочки я поймал неожиданные эмоции. Обида, ревность, возмущение. Во мне все ликует от этого открытия. Я думал, Тая меня ненавидит, а она… Улыбаюсь. Значит что-то осталось от того ее сильного чувства. От той, почти детской, наивной влюбленности в обычного подонка, в меня.

      Да нет, глупо это. Зачем я ей нужен после того, что сделал?

      Сердце вот-вот проломит ребра. Оно рвется к ней и приказы мозга успокоиться ни к чему не приводят. Хочется подойти, поговорить, прикоснуться, но я могу ее потерять. Если отец надавит на Камаева, может быть все, что угодно. Например, дочь вдруг «захочет» поехать учиться заграницу. Никто ведь не знает, как я схожу с ума по своей девочке. Пусть