Водоворот. Питер Уоттс

светиться. Редкая жизнь корчилась, извивалась и искала падаль в мутно-зеленом свете материковой отмели. Даже под волнами поле зрения простиралось всего на пару метров.

      Все-таки лучше, чем ничего.

      Лени уже давно научилась спать в гидрокостюме, с открытыми глазами. В бездне это было легко – стоило отплыть подальше, оставить прожектора «Биб» позади, и линзы уже не справлялись. Ты дрейфовал в складках абсолютной тьмы, какую ни один сухопутник не мог себе даже представить.

      Здесь же все было не так просто. В воде всегда присутствовал свет: ночь лишь высасывала из него все краски. А когда Кларк все же погружалась в какой-то туманный и беспокойный мир снов, то ее тут же окружали угрюмые, мстительные толпы, собиравшиеся где-то за пределами поля зрения. Они брали что под руку попадалось: камни, сучковатые палки плавника, удавки из проволоки и моноволокна – и смыкались над ней, тлея огнем и убийством. Заметавшись, Лени просыпалась и вновь оказывалась на дне, а толпа таяла в обрывках вихрящихся теней, растворявшихся над головой. Большинство из них проступали слишком смутно: раз или два она разглядела носовую часть чего-то изогнутого.

      Ночью, когда беженцы отходили от постоянного сияния пищевых станций, Кларк выходила на берег покормиться. Поначалу она держала под рукой газовую дубинку, оставшуюся еще с «Биб», чтобы отпугнуть любого, кто встанет на пути. Но никто и не пытался. Это даже не особо удивляло. Она могла лишь гадать, что видели беженцы, когда смотрели в ее глаза. Может, чудо светоулавливающих технологий? Логическую предпосылку для жизни на дне океана?

      Скорее всего, они видели монстра, женщину, чьи глаза выскоблили и заменили сферами из чистого льда. По какой-то причине местные жители старались держаться от нее подальше.

      На второй день Лени сумела удержать в себе бо́льшую часть того, что съела. На третий поняла, что уже не голодна. Лежала на дне и рассматривала рассеянный зеленый свет, чувствуя, как новая сила тонкими струйками втекает в конечности.

      В ту ночь Кларк поднялась из океана еще до полного захода солнца. Оставила газовую дубинку в ножнах, прикрепленных к бедру, но, пока она выбиралась на берег, никто так и не бросил ей вызова. Даже наоборот, люди уступили ей еще больше пространства, чем прежде; в неумолкающем галдеже из кантонского и пенджабского языков чувствовалось напряжение.

      Амитав ждал ее у циркулятора.

      – Они сказали, вы вернетесь. Но не упоминали об эскорте.

      Эскорте? Он смотрел поверх ее плеча, на пляж. Кларк проследила за его взглядом: заходящее солнце превратилось в размытое огненное пятно, изливающее кровь в…

      «О господи».

      Полумесяцы спинных плавников рассекали волны прибоя у берега. Серое рыло на краткий миг мелькнуло на поверхности, словно мини-подлодка с зубами.

      – А они же практически исчезли, вы знали? – спросил Амитав. – Но вернулись. Сюда, по крайней мере.

      Лени, дрожа, вздохнула; адреналин тряхнул тело, но не принес ничего, кроме запоздалого озарения, от которого слабели колени.

      «Как близко они подобрались? Сколько раз я…»

      – Неплохие