99 мир – 1. Маджуро. Данияр Сугралинов

где она?

      – Не имею ни малейшего понятия. Свали!

      – Э… У тебя все хорошо? – решил поинтересоваться Лука. Поведение девушки резко отличалось от того, что было до этого. – Рейна?

      – Не твоего ума дело! – Она чихнула, и это плохо сказалось на пудре, взметнувшейся в воздух. Это привело девушку в бешенство. – Исчезни, мелюзга!

      – Хотя бы скажи, где мне взять тюфяк? Господин старший…

      – Пошел вон! – Она вскочила и, схватив мальчика за ухо, потащила его прочь из комнаты. – Чтобы я тебя больше не видела! Вон!

      Обескураженный подобным приемом, Лука поплелся наверх. Куда делась веселая и дружелюбная Рейна, во время ужина заботливо подкладывавшая ему на тарелку побольше каши с потрохами? Лука рос среди женщин и догадывался, что резкие перепады настроения у них – это нормально. Но перевоплощение Рейны в злобную фурию было слишком резким.

      Поднявшись к себе, он завалился на дощатый пол чердака, свернулся калачиком и уснул.

      Среди ночи Лука проснулся от холода и принялся ходить и приседать, чтобы разогнать кровь и согреться, а потом снова попытался уснуть. С первыми лучами солнца он, наконец, смог это сделать, и тем неприятнее стало пробуждение.

      – Встать, раб! – Пенант пихнул его носком ноги в бок, но Лука только что-то промычал, не открывая глаз. – Встать!

      Озлобившись, старший ученик ткнул его под ребра изо всех сил. Такой удар мальчик не смог проигнорировать и вскочил, непонимающе крутя головой, протер глаза и непроизвольно зевнул.

      Пенант влепил ему пощечину:

      – Живо вниз! Умоешь свою рожу – и в кабинет к господину!

      Лука сделал несколько неуверенных шагов к выходу, пошатнулся, и здесь его настиг смачный пинок под зад. Воспитательная мера дала результат: придала рабу ускорение и заставила пошевеливаться. Пенант криво ухмыльнулся – даже такая маленькая власть наполняла его ощущением значимости и упоительным чувством превосходства.

      Когда перепуганный Лука взлетел по лестнице и несмело постучался в кабинет господина, его сердце колотилось, как у мусорного воробья. Осознание того, что рассерженный лекарь вряд ли согласится помочь матери, напугало его сильнее, чем гипотетическое наказание за неповоротливость и опоздание.

      В комнате слышались чьи-то приглушенные голоса. Лука постучал громче, раздались шаги, и дверь отперли изнутри.

      – Раб Лука, – сказал Пенант, открывший дверь.

      – В кресло его, – скомандовал господин Ядугара, сосредоточенно что-то изучавший в склянке, поднеся ее к свету.

      Целитель взболтал прозрачную жидкость, удовлетворенно хмыкнул и перелил ее в другой сосуд. Жидкость окрасилась в ярко-желтый, и Ядугара восхищенно цокнул языком:

      – Прекрасно!

      Пенант уже усадил Луку в широкое низкое кресло. Уложил его руки и ноги в специальные углубления, после чего затянул каждую конечность ремнями. Ядугара больно сдавил ему щеки и раздвинул челюсти.

      – Пей! – приказал господин, заливая обжигающе приторную жидкость.

      Та не смачивала глотку, казалось,