Право на сына. Адалин Черно

свою вину и объяснить, почему не брала трубку больше суток.

      – Думал, ты уже не позвонишь, – с укором произносит он. – Что случилось, Настя?

      – Ничего, просто… столько всего навалилось.

      Начинаю чувствовать себя героиней дешевой мелодрамы, в которой побитая судьбой девушка пытается справиться с проблемами и не обращается к своему парню. Навалилось действительно много, но я могу назначить на завтра встречу, чтобы поговорить за ужином.– Макс, я сейчас на работе, но звоню, чтобы завтра встретиться. Я приготовлю ужин. Или сходим в кино. Мне правда безумно жаль, что все так вышло.

      – Насть, ты думаешь, я не понимаю? – В его голосе слышится горечь, которую я никак не могу подсластить. – Я намекнул на переезд, ты снова даешь заднюю. Я ведь хочу, чтобы Даньке лучше было. У вас однушка, ему места мало. Знаешь, как он после сада у меня бегал и резвился? Понимаю, что ты не хочешь. Я и не давлю, просто…

      Он замолкает, а я начинаю чувствовать себя до жути виноватой. Пока между нами висит пауза, мне пытается дозвониться мама, но я игнорирую ее звонок, потому что это означает снова продинамить Максима.

      – Я виновата, – соглашаюсь с ним. – Дашь мне второй шанс? Обещаю загладить свою вину ужином.

      Макс вздыхает, но соглашается. Правда, когда я кладу трубку, все еще чувствую себя виноватой. Не потому, что не соглашаюсь на переезд, а потому что держу его в подвешенном состоянии. Я не отказываю и не говорю «да», просто не определяюсь с решением. Макс действительно любит меня, вот только я не могу похвастаться ответным чувством. Внутри меня при виде него ничего не горит, мои глаза не начинают светиться счастьем, рукам не нужно прижать его сильнее, а телу – ощутить жар его кожи.

      Мне все равно.

      Я понимаю это только сейчас. Знаю, что лучше всего не морочить ему голову и сказать, что между нами все кончено. Обрубить на корню то, чему не будет продолжения. Но в такие моменты вспоминаю глаза Даньки, его радость, когда он видит Максима. Я виню себя за это. За то, что позволила себе познакомить Макса с сыном, не будучи уверенной в нашем будущем.

      О чем я думала? О том, что все сложится? Что увижу, как Макс тянется к Дане, и полюблю его? Что внутри загорится огонь, который, кажется, даже не тлеет?

      Мама звонит снова. На этот раз я беру трубку. Сразу хочу попросить ее побыть завтра с Даней, но она тараторит быстрее:

      – Настенька, доченька, я не хотела тебе говорить, волновать, мы думали, ничего серьезного, что все пройдет, но вот выяснилось, что все становится только хуже.

      – Мама! – одергиваю ее. – Что случилось? О чем ты?

      – Папа! Папу забрали в больницу еще вчера утром. Он просил тебя пока не волновать, а теперь сказали, что у него инфаркт. Настя, я не знаю, что делать!

      Мама плачет в трубку. Ее слова звучат сбивчиво и растерянно, она запинается, едва отвечает на мои вопросы.

      – В какой вы больнице? Я скоро буду!

      Оседаю на кресло. Несколько секунд смотрю на телефон, после чего набираю директора и сообщаю, что мне срочно нужно уехать по семейным обстоятельствам. Он говорит, что я безответственная и о необходимости уйти нужно предупреждать заранее,