Грехи отцов. Сергей Зверев

бантиками…

      – Говорю же – будет что вспомнить…

      Федерат насторожился, поднялся на ноги, снова лязгнул затвор. Егор вскинулся – сон точно рукой сняло, отец повернулся к лесу. Из кустов один за другим выходили вооруженные люди – двое, четверо, пятеро… Они не прятали оружие, держали его наготове, Федерат подошел к отцу, встал перед ним, поднял «укорот». И опустил при виде шедшего последним Павлова.

      – Живы, – они с отцом обнялись, – слава богу.

      – Я вам обоим должен, – отец огрел Павлова ладонью по спине, – если бы не твой новенький – хана нам обоим.

      Он обернулся на Егора, тот выбрался из машины, подошел. Павлов обнял его, встряхнул за плечи.

      – Все, все нормально, – негромко говорил он, – Орехов клянется, что не при делах, готов встретиться…

      И осекся, поглядел на Егора.

      – Встретимся. Машины где?

      – У деревни, – сказал Павлов, – там с охраной бросили. У местных трактор наняли, он нас сюда перевез. Телегу, правда, прицепить пришлось…

      – Плевать. – Отец надел пиджак, глянул на часы, махнул Федерату рукой. – Поехали.

      «Сотрудники» разошлись по сторонам, шли рядом, составив что-то вроде коридора, Егор топал следом за отцом и ловил на себе взгляды братвы. Спортсмены, многие КМС, участники боевых действий на обломках империи – отец поставлял их для участия в разборках любому, кто заплатит, предоставлял защиту бизнесменам. Кадры подбирал Павлов, проверял, обучал, если потребуется, – дело шло, расширялось, новые перспективы сулил сегмент вышибания долгов, и Черкашин все это делал дешевле, качественнее и быстрее Орехова. Егор особо не вникал, как и Влад, впрочем. Ему до отцовских грешков и дела не было – Влад уже знал, что будет делать дальше. Выпускные, потом университет, потом практика за границей. Главное, говорил он, уехать из города, а там все само получится. Егор приятелю верил, и сам собирался поступить так же. Ну в самом деле, что ему тут делать – в отцовском ЧОПе этими вот быками командовать? Нет уж, увольте…

      Федерат шел первым, отец и Палов едва поспевали за ним, совещались на ходу. Перебрались через болотину мимо сломанного трухлявого моста, выехали на взгорок и оказались у деревни. На дороге стояли машины, павловская охрана ходила рядом, местные опасливо стояли в сторонке, не решаясь подойти ближе. Трактористу заплатили втрое против того, что он запросил, поклявшись молчать о сегодняшнем дне даже на Страшном суде, расселись по машинам. Отец направился к бордовому «крузаку», Федерат бросил автомат на пассажирское сиденье и сел за руль, отец открыл заднюю дверцу.

      – Погоди! – крикнул Егор и рванул к отцу. – Погоди, я с тобой!..

      На него обернулись, смотрели кто серьезно, кто с недоумением, но никто даже не улыбнулся. Стало очень тихо, отец обернулся и шагнул навстречу Егору. Обнял его, притянул к себе, и у Егора вдруг перехватило дыхание, как в детстве.

      – Домой езжай, уроки делай, – услышал он точно сквозь туман. – Павлов тебя отвезет. Матери скажи, что я скоро приеду. Все, иди, иди, не дури. Нормально все будет.

      А приехал