Леди, которая любила готовить. Карина Демина

образом тут не при чем. Ее он, попривыкши, вовсе перестал ощущать.

      Робкий стук в дверь прервал размышления.

      – Доброго дня, – поприветствовал Демьяна человек в костюме столь кипенно-белом, что белизна эта резала глаза. В руках господин держал соломенную шляпу и чемодан. – Демьян Еремеевич? С прибытием… позволите?

      Не дожидаясь разрешения, он вошел и дверь за собой прикрыл.

      Господин не был стар, скорее уж можно было сказать, что он вошел в тот благословенный возраст, когда разум и мудрость сочетаются с телесной крепостью.

      – Никанор Бальтазарович Орешков, – представился он и раскрыл ладонь, над которой раскрыл крылья двуглавый орел. – Мастер-целитель… в том числе.

      Он огладил пышные соломенного колеру усы.

      – Мне про вас телефонировали, велели приглядывать…

      – И?

      – И будем приглядывать. Сидите, сидите… позвольте… весьма, как понимаю, занимательный случай… боли не испытываете?

      – Нет.

      – И ночью?

      – И ночью.

      – А поездка?

      – Вполне комфортно.

      Теплые сухие пальцы коснулись висков. Глаза у Никанора Бальтазаровича оказались светло-серыми, почти прозрачными. От взгляда его голова закружилась.

      – Спокойнее… думайте о чем-нибудь приятном.

      – О чем?

      – Мне откуда знать, что для вас приятно? Вам оно как-то виднее…

      Вот ведь странность, стоило сказать, и Демьян понял, что не представляет совершенно, о чем же ему надлежит думать. Мысли были все, до одной, о работе.

      О том, справится ли Павлуша.

      Он, конечно, парень толковый и сноровку имеет, но вот опыта маловато, да ко всему характером колюч не в меру, а стало быть, со многими поссорится, сам того не заметив. Нижние чины его тоже не признают, и Павлуша наверняка почует в отношении что-то такое, неладное.

      Попытается давить.

      – Тяжко у вас с приятным, – Демьяна отпустили. – Но в целом, сколь могу понять, все в порядке, в том, который относителен. Ухудшений не вижу. Улучшений… будем считать, что слишком мало прошло времени.

      – И что мне делать?

      – А что вы собирались?

      Демьян пожал плечами. Сложно сказать. Планов у него особых и не было.

      – Вам что велено? Отдыхать. Вот и отдыхайте. Гуляйте. Город красивый, строится. Пройдитесь по набережной, загляните в купальни. Здесь собственные имеются, очень даже неплохого качества. Посетите ресторации… вы когда в отпуске-то были в последний раз?

      – Давно.

      – Все не получалось, так? – Никанор Бальтазарович коснулся пальцем макушки, и Демьян ощутил ледяную иглу целительской силы, пробившую его до самых пяток. – Вечно находились дела неотложные, которые никак нельзя было оставить на помощников, ведь они молоды и вашего опыта не имеют. Недосмотрят, ошибутся…

      Говорил он это с явною насмешкой.

      – Именно.

      – Ничего, голубчик… всенепременно недосмотрят и ошибутся не по разу. Все мы люди, все мы человеки, а ошибаться в натуре человеческой.