Две по цене одной. Диана Рымарь

за локоть, отволок в сторону и принялся ругать ее с диким выражением лица:

      – Как ты посмела… как ты только посмела сбежать, дрянь ты такая! Я же ночи не спал, тебя искал! Ева! Посмотри на меня!

      У нее не было сил с ним спорить, что-то доказывать, объяснять очевидную причину своего побега. Она буквально валилась с ног от усталости и голода.

      – Ты сейчас же возвращаешься со мной домой! – гаркнул отец.

      И потащил ее за собой, продолжая держать под локоть.

      Ева думала, прибьет по дороге или когда зайдут в дом, но он не стал ее трогать. Лишь осмотрел со всех сторон и велел идти на кухню, усадил за стол.

      – Есть хочешь? – спросил почти мирно, чем вконец удивил.

      Вместо нее ответил желудок, тут же громко заурчавший.

      Наверное, впервые за все время, что Ева жила у отца, он вызвался что-то приготовить для нее сам. Ничего особенного – простая яичница, но даже это было сродни чуду.

      Ева ела под пристальным взглядом отца. Очень старалась не плакать, хотя все равно часто всхлипывала. Все ждала, когда он начнет орать, задавать вопросы, на которые ей отвечать совсем не хотелось.

      Но вместо расспросов он лишь прогремел:

      – Иди спать, дочка, завтра поговорим.

      «Может быть, он меня хоть немножко любит?» – подумалось ей перед сном.

      ***

      Ева проснулась следующим утром от резкого ора отца:

      – Хватит бока отлеживать, тебя с работы искали, сходи туда.

      И она пошла собираться.

      Очень надеялась, что хозяин магазина простит ей самоволку и позволит дальше работать, но нет, не простил, и уже спустя несколько часов после пробуждения Ева стала официальной безработной. Ну, хоть ключи вернула владельцу.

      Домой шла с замирающим сердцем, знала: за потерю работы отец задаст ей такую трепку, что небо покажется в клеточку.

      – Уволили? – хищно осклабился он.

      Ева кивнула и затряслась, услышав его резкое:

      – Пойдем домой, поговорим.

      Стоило это услышать, как колени задрожали, от страха даже голос немного осип. От чего сбежала, к тому и прибежала. Но хотя бы сегодня отец трезвый!

      Когда Ева зашла в кухню, он схватил ее за локоть и усадил у стола в углу, сам сел напротив и принялся буравить ее взглядом:

      – Где ты была два дня?

      – Ездила в другой город, – призналась Ева, разглядывая клетчатый рисунок клеенки, которой был устлан стол.

      – Зачем? – врезался в уши отцовский голос.

      – Искать работу…

      – Что ты мне врешь?! – тут же взъярился он.

      Ева вздрогнула, вжала голову в плечи, боясь поднять взгляд.

      – Думаешь, я не понимаю, что ты моталась к этому щенку, Барсегяну? Только что ж вернулась? Не рад тебе оказался, а?

      За этим последовал гадкий смешок, от которого бедняжке стало совсем гадко.

      По ее побледневшему лицу и шумному вздоху отец понял, что попал в точку. И тут он резко спросил:

      – А ты не беременна часом?

      Этот вопрос словно под дых ее ударил. В легких разом закончился воздух, а вдохнуть новую порцию Ева оказалась не в