Сентиментальный душегуб. Наталья Александрова

вежливо обратился он к Кристинке, – а где же Света?

      – Я за нее, – настороженно ответила Кристинка.

      – Очень приятно, – улыбнулся мужчина.

      По мнению Кристинки, он был достаточно пожилой, лет пятидесяти, может, и больше, одет в черное кашемировое пальто и приличную шапку. Лица его Кристинка не разглядела, потому что у мужчины были усы, а на глазах очки с дымчатыми стеклами.

      – Света вам говорила про букет?

      – Ничего не говорила, она быстро убежала.

      – Не беда, – улыбнулся мужчина, – поищем сами. Вон там справа прямо за вами он всегда стоит.

      Чувствуя неладное, Кристинка повернулась, сделала вид, что поискала, а потом спросила упавшим голосом:

      – Да что вам надо-то? Что искать?

      – Букет из пяти роз, – раздраженно ответил мужчина, – три чайных и две розовых, упакован и завязан.

      – Нет там ничего, – грубо ответила Кристинка. – Света вернется, с нее и спрашивайте.

      – А когда она вернется?

      – Откуда я знаю!

      – Нет, так нельзя, – решительно сказал настырный мужчина, – посмотрите еще.

      – Да нет его там! – крикнула Кристинка. – Чего пристал! Возьмите вон другие розы, – опомнилась она.

      – Мне нужны чайные, тот букет!

      Чайных не было ни у кого вокруг, и у Кристинки тоже. Чайные розы очень капризные, быстро вянут, зимой с ними беда.

      – Тоже мне, сокровище, – фыркнула Кристинка. – Ненормальные вы, что ли! Такой страхолюдный букет всем вдруг понадобился!

      Настойчивый покупатель вздрогнул, сунул голову в окошко и зашипел:

      – Продала? А ну говори быстро, коза драная, кому отдала букет!

      В голосе его было столько злобы, что Кристинка даже испугалась поначалу, однако быстро опомнилась – она в ларьке, а он снаружи, кругом люди, что этот ненормальный может ей сделать? Кроме того, Кристинка сильно обиделась на то, что ее назвали козой, хоть это и соответствовало действительности.

      – Ты, старый козел, пошел отсюда! – спокойно сказала она покупателю, – Нет тут твоего букета.

      Хоть она и разговаривала с ним недопустимо грубо, что-то подсказывало ей, что мужчина не будет устраивать скандал. И верно, тот опомнился, посмотрел просительно, потом вытащил из кармана одну сотенную и сказал:

      – Я Свете платил за букет триста, тебе бы тоже столько дал, но, если скажешь, куда дела букет, эта – твоя, – он показал сотенную.

      Кристинка оживилась:

      – Давно бы так, а то обзывается. Мужик тут приходил, такой лохматый, – она покрутила руками. – Выбрал тот букет, говорит, его даме он очень понравится.

      – Давно был?

      – Минут семь.

      – Говори толком – мужик молодой, старый?

      – Помоложе вас будет, но не молодой.

      – Одет как?

      – А я помню? – огрызнулась Кристинка, но странный тип помахал перед ней сотенной, и она стала добросовестно вспоминать.

      – Без шапки,