История без названия. Таня Свон

и в нос отчетливо ударяет слабый запах сладкого шампанского.

      Дверь распахивается. Мое сердце уходит в пятки, но поддельная улыбка крепко пристает к губам, будто ее высекли ножом на застывающей глине.

      – Ангелина! Как давно ты к нам не заходила, дорогая!

      На несколько секунд, которые провожу в аккуратных объятиях тети Светы, мамы Богдана, улыбка становится искренней. Сердце чуть сбавляет сумасшедший ритм, и я приобнимаю Светлану Анатольевну в ответ.

      – Здравствуйте! – произносим мы с Мари в один голос. Мой слегка дрожит, но Мари говорит, как и всегда, звонко и четко. Она-то привыкла участвовать в авантюрах.

      – Марина, привет, – переводя взгляд на подругу, улыбается тетя Света. Она стягивает с плеча кухонное полотенце и кивком приглашает нас пройти. – Вы к Богдану?

      Мы с Мари даже не переглядываемся и в унисон выдаем:

      – Он дома?

      – В своей комнате, – кивает хозяйка, а спустя секунду ее улыбка вмиг слетает с губ. Женщина настороженно прищуривается и совсем тихо спрашивает: – Он что-то натворил? Вы просто так давно не были у нас, а тут…

      – Д-дела были, – с наигранной грустью трагично вздыхаю я.

      Мари поддерживает легенду, бодро кивая:

      – Экзамены, выпускной, поступление…

      – Ах, ну да, – понятливо кивает тетя Света, и мне вдруг становится очень совестно.

      Богдан поступил как козел, но его мама всегда относилась и ко мне, и к Мари, которая в средней школе тоже начала общаться с Богданом, с теплом и добротой. Страшно представить, сколько мы выпили чая и съели пирожков за столом Герасимовых за все время, что дружили с Богданом.

      – Останетесь на ужин?

      С кухни заманчиво пахнет жареной курицей, но задерживаться в этой квартире нет ни желания, ни смелости. Каждая секунда здесь ощущается иначе: будто я нырнула в старую жизнь как в смолу. Здесь все пропитано прошлым, ведь за два года в доме Герасимовых почти ничего не изменилось. Те же бежевые обои, мебель из светлого дерева, мягкий ковер в коридоре, на котором так и хочется поваляться…

      – Мы торопимся, – с притворной досадой выдыхает Мари, как бы невзначай почесав висок, до которого почти дотягиваются яркие стрелки.

      Тетя Света будто только сейчас замечает броский макияж подруги, и мне кажется, что в ее светлых глазах всего на миг проскальзывает сожаление.

      – Тогда идите к Богдану. Он у себя.

      Квартира Герасимовых по планировке точно такая же, как и наша, но только зеркально отраженная. Комната Богдана имеет такое же расположение, как и моя. Раньше я часто бывала у него в гостях, и сейчас ноги несут в комнату бывшего друга почти по инерции.

      Мне будто снова пятнадцать или шестнадцать, и я впервые влюблена…

      Мягкое касание Мари возвращает в реальность. Подруга ободряюще сжимает мою руку, когда мы доходим до двери, со стороны коридора обклеенной яркими постерами. Ничего не изменилось с тех времен. Даже красный круг с кричащим «STOP» на месте.

      – Приступаем к начальному этапу? – спрашивает Мари и толкает дверь быстрее, чем я успеваю воскликнуть: