День триффидов. Джон Уиндем

день через несколько лет. Очень печально, что он не выжил. Сейчас он был бы незаменим у нас. Я не думаю, что кто-нибудь научится понимать их, но Уолтер был к этому ближе всех. Или, вернее, ему была дана способность воспринимать их интуитивно.

      Впервые он поразил меня год или два спустя после того, как начался триффидный бизнес.

      Солнце садилось. Мы закончили работу и с чувством удовлетворения взирали на три новых поля, засаженных почти созревшими триффидами. В те дни мы еще не содержали их в коралях, как позже. Они были высажены на полях приблизительно прямыми рядами – во всяком случае прямыми рядами располагались стальные шесты, к которым они были прикреплены цепями, потому что сами растения оставаться в строю не желали. Мы считали, что примерно через месяц можно будет начать надрезать их для получения сока. Вечер был тихий, и только триффиды время от времени нарушали эту тишину, барабаня черенками по стеблям. Уолтер смотрел на них, склонив голову. Затем он вынул изо рта трубку.

      – Сегодня вечером они что-то разговорчивы, – сказал он.

      Я воспринял это, естественно, как метафору.

      – Возможно, погода виновата, – предположил я. – Мне кажется, они чаще делают это, когда сухо.

      Он искоса взглянул на меня и улыбнулся.

      – Вы тоже более разговорчивы, когда сухо?

      – С какой стати?.. – начал я и остановился. – Не думаете же вы, что они действительно разговаривают, – сказал я, пораженный выражением его лица.

      – Почему бы и нет?

      – Но это же абсурд. Говорящие растения!

      – Больший абсурд, нежели ходячие растения? – спросил он.

      Я уставился на них, затем снова на него.

      – Мне в голову не приходило… – начал я с сомнением.

      – Подумайте об этом немного и понаблюдайте за ними. Мне интересно, к какому вы выводу придете.

      Как это ни странно, но за все время, что я имел дело с триффидами, такая возможность никогда не приходила мне в голову. Я думаю, меня гипнотизировала теория любовного призыва. Но когда он подал эту идею, я принял ее сразу и целиком. Я не мог больше отделаться от ощущения, что они, возможно, действительно отстукивают друг другу какие-то тайные послания.

      До того вечера я воображал, что наблюдаю триффидов достаточно внимательно, но когда о них заговорил Уолтер, я почувствовал, что не видел практически ничего. А Уолтер, если он был в настроении, мог говорить о них часами, выдвигая теории, которые звучали иногда дико, но никогда не казались невозможными. К тому времени публика уже не смотрела на триффидов, как на каприз природы. Они были забавными уродцами, только и всего; особого интереса они не представляли. Компания же ими интересовалась. Она считала, что их существование является благом для всего человечества и особенно для нее самой. Уолтер не разделял ни мнения публики, ни мнения компании. Слушая его, я начинал временами мучиться скверными предчувствиями.

      Теперь он был совершенно убежден, что они «разговаривают».

      – А