Переулок. Марина Якунина

водитель не получил. Он действительно старался припарковаться в месте, пригодном для высадки пассажира. А рядом со старым Люберецким кладбищем это, надо сказать, та ещё задачка.

      – Вас сопроводить?

      Алиса лишь отрицательно покачала головой и двинулась вперёд, утопая на полтора сантиметра в буро-серую грязь. Сейчас ей совершенно плевать на дорогостоящую, когда-то настолько желанную обувь за десятки баксов.

      Успешно миновав «ухоженный газон» по стихийно протоптанной тропке, и преодолев облезшее зелёное ограждение, высотой до её колена, она наконец смогла подойти к рядам с предприимчивыми бабульками. Венки, крестики, отдельные цветочки… Последняя дань усопшим. Алиса прекрасно знала, что наверняка спустя некоторое время искусственную зелень соберут с могил. Отмоют, и снова пустят в обиход. Мертвецам же всё равно, а родные достаточно редко захаживают к усопшим, чтобы их как-то волновала пропажа.

      Кресты, оградки и надгробные камни понатыканы явно пьяным проектировщиком. Иногда тропинка оказывалась в тупике из прижатых друг к другу заборчиков. Обойти – только по чужим могилам. И… какие ещё варианты? Кое-где разбросан мусор и пёстрые обрывки непонятной мишуры и фантиков.

      Некоторые могилы зарастали бурьяном не одно десятилетие. А родственники соседних усопших вскоре не стесняясь закидывали заброшенные участки выкорчеванными сорняками. Забытые всеми могилы – унылое зрелище…

      Покружив немного в этом лабиринте, тщетно пытаясь вспомнить путь и соотнести действительность с распечатанной схемой, она наткнулась на могилы своих родителей.

      Сердце ёкнуло от чувства вины и стыда. Родители лежали рядом. И ушли один за другим всего за полгода. Она ни разу не навестила их за десяток лет. Но могилки оказались ухожены, хоть и не всю дикую траву убрали. Рядом с камнем стояло по стопочке с водкой. Лежали конфеты и по паре гвоздик.

      Осенний ветерок неприятно лизнул ноги холодом, будто подталкивая идти дальше. Алиса поплотнее закуталась в плащ, слишком лёгкий для прогулок в это время года, и двинулась на поиски дальше. Теперь осталось недалеко.

      Он сидел, понурив голову, прямо на земле. Замызганная джинсовка. Протертые кроссовки, видавшие виды кепка… Бутылка, из которой он периодически делал глоток.

      – Чего пришла?

      Алиса неловко потопталась и для начала пристроила венки на обеих могилках. Олеся и Антон. Четыре года и двенадцать лет.

      – Лёва… – брат поднял на неё своё изнеможенное, поплывшее лицо с неопрятной щетиной и глазами побитой собаки. Алиса осеклась. Если бы не голос и не близость могил, она бы его навряд ли узнала. – Я… Я не знала же ведь, что лечение не помогло.

      – А то, что я деньги клянчить перестал, не заметила?

      – Ну так я думала, что просто не надо уже…

      – Ну, тут ты угадала. Действительно, больше уже всё. Уже почти год как не надо, – Лёва вновь приложился к бутылке глядя в никуда.

      Вновь поднявшийся ветер залетел под полы одежды и пробрался аж до груди. Алиса сцепила руки. От воспоминаний, которые она упорно пыталась перевести в разряд дурного сна к щекам прилила кровь, а глаза наполнились слезами. Она только смогла из себя выдавить:

      – Прости…

      Лёва отмахнулся, мол, ерунду несёшь, сестричка.

      – Ты ж мне помочь пыталась. Не виновата в том, что случилось. Ну, а то, что припоздала с соболезнованиями – ты же теперь человек занятой. Зато при деньгах. Жаль только, что проку не принесли. Пойдём что-ли домой, помянем.

      Водителю Алиса позвонила и отпустила его. Домой к Лёве пошли пешком. Знакомые с детства улочки с унылой пятиэтажной постройкой медленно плыли мимо брата и сестры. Прошло столько лет, а ничего толком не поменялось. Всё такие же облупленные стены, несмотря на периодическую покраску коммунальщиками. Всё те же покоцаные, хоть и ежегодно меняемые бордюры. Всё те же колдобины на тротуарах и дорогах, из-за которых не покатаешься ни на роликах, ни на велосипеде, если жизнь дорога. Всё та же грязь и отдыхающие на остановках алкаши.

      Несменные бабки у подъездов всё также бдительно следят за каждым прохожим, провожая его осудительно-презрительным взглядом. А иногда и словом. Прям как из анекдотов. Разве что за четверть века состав бабок наверняка проредился.

      Взгляд безучастно блуждал по родному району. Крошащиеся балконы, иногда замурованные с помощью подручных материалов вариант типа-лоджия… А впрочем, Алиса заметила, что некоторые жители действительно застеклили себе балконы, и даже подвесили кондиционеры. И домам это придавало ещё более неопрятный вид, хотя, казалось бы, прогресс дошёл наконец и сюда. Из мутных окон за проржавевшими решетками изредка выглядывали коты. И запыхавшиеся мамашки, умудрившиеся стащить коляску с ребенком с пятого этажа без пандуса, пытались найти среди плотно припаркованных машин место, чтобы съехать, поскольку лужу на тротуаре был шанс только переплыть. И картину дополняли кучки сгребённой в небольшие снопы листвы, с огрызками и вкраплениями прочего мусора…

      Как же она ненавидела это место! Как же она мечтала вырваться сначала из-под