Фарфоровый переполох. Милена Завойчинская

из кареты. Сразу после моего опекуна. Он, кстати, руку мне не предложил, галантность и вежливость не проявил.

      – Господин, – поклонился нам дворецкий. Наверное. Тоже эльф, к слову, брюнет с аккуратной стрижкой. А глаза у него синие. – К приезду малышки все готово. Няня еще не приехала, но мы ждем ее уже к вечеру.

      – Не надо няню, Мо́ррис, – страдальчески покосился на меня лорд Луис.

      – О, вы привезли уже? А не слишком ли юна́ леди, чтобы работать няней? – выразил скепсис черноволосый эльф.

      – Юна́… М-да… Моррис, леди Ю́на и есть та самая малышка. Юна, это мой дворецкий, управляющий, мажордом и все такое прочее. Со всеми вопросами к нему.

      – О-о-оу… – протянул господин «все такое прочее».

      – Здравствуйте, господин Моррис, – вежливо проговорила я и чуть-чуть склонила голову в приветствии.

      – О-о-оу… – снова повторил он. Опомнился. Чопорно поклонился мне. – Леди Юна…?

      – Сетос. Юна Сетос, – представил меня наконец целиком лорд Тейлз. – Моррис, забирай дитя… девушку… эм-м… леди. Проводи в ее покои. И сделай все, что надо… Ну, вы сами разберетесь. А мне пора в мастерскую.

      И сбежал. Бросил нас и шустро нырнул в кусты. Из чего делаем вывод, что в мастерскую можно попасть с улицы и там есть отдельный вход.

      Что ж. Я попала в богатый дом, в котором нет хозяйки, а быт ведут исключительно холостяки. Это ощущалось во всем. Такое неуловимое чувство и понимание отсутствия женской руки. Хотя чисто, прибрано, полы натерты, зеркала сияют, цветы политы, камины вычищены… В общем, чисто, но по-холостяцки уныло. Как в берлоге. Так мама всегда говорила, когда мы оказывались в гостях у неженатых или овдовевших лордов.

      Папа только закатывал глаза, но спорить не пытался. Наверное, потому, что однажды мама навела уют и порядок в его холостяцкой берлоге. А он сначала ворчал. Привыкал, привыкал, а потом привык.

      Дома было уютно. Когда у меня еще были дом и родители.

      Я сморгнула подкатившие к глазам слезы. Часто заморгала. Нет, я не стану плакать. Все прошло, боль не забылась, но притупилась.

      – Ну, не так все и ужасно, – сконфуженно пробормотал Моррис.

      И тут я поняла, что мы добрались до моей комнаты. И это мечта малявки лет пяти, наверное. Розовые стены, розовые шторы, розовый балдахин кровати и розовое покрывало. Ковер тоже розовый. С радугой.

      Я аж икнула. И перевела ошарашенный взгляд на дворецкого. Его самого слегка перекосило от избытка разных оттенков розового, малинового, фуксии. Но видно, что чело… эльф старался.

      – Немного… много розового, – констатировала я.

      – Да, – скорбно признал он.

      – И что будем делать? – деликатно поинтересовалась я.

      Ну очевидно же, что взрослой девушке тут жить невозможно.

      – А может?..

      – Не может… – покачала я головой.

      Мы постояли, рассматривая все это… такое… принцессочное, как в сказках.

      – А если?.. – кивнул куда-то внутрь Моррис.

      – Мне может