Нерождённый. Александр Накул

      Не то чтобы Жига разделял идеи. Для Жиги идеи – это слишком сложно, почти как теорема Пифагора или число «пи». Но он уважает отморозков. На всякий случай. Мало ли, куда жизнь занесёт и кто окажется соседом по камере.

      А ещё Гитлер внушает. Как только лох с заднего сиденья замечает, чей портретик прыгает над рулём, до бедолаги моментально доходит, насколько крепко он влип.

      Так что фюрер – гарант спокойствия. Сразу меньше повода колотить ногами по сиденью или пытаться задушить водителя. Всё равно ни у кого пока не получилось.

      А иногда (например, сегодня) лоха везут в багажнике. В таком случае всё и без фюрера ясно.

      – Есть идея, куда кинем? – спросил Кент. Он на заднем сиденье, в обнимку с лопатой. Бритая башка белеет сквозь сумерки.

      – Дальше, за дачи, – ответил Жига, – там болота. Трясина хорошая. За сто лет не найдут, даже если без извести.

      – Давай лучше сюда, – Кент постучал по правому стеклу.

      – Чего там? – Жига даже голову не повернул.

      – Видишь холмик? Давай к нему.

      Лысый, как башка Кента, холм поднимался над зубчатой линией елового леса. Вокруг – закатное небо, красное, как банка Локо-колы.

      – А что там хорошего? – спросил Жига.

      – Там никто копать не будет. Взрыв-гора, может, слышал?

      – Военный полигон бывший?

      – Не, ничего такого.

      – Действующий полигон? Если так – ну его. Давай в болота. Не хочу ругаться сегодня вечером.

      – Не полигон, просто место интересное. Это сейчас её зовут Взрыв-горой. Я видел на старых картах, там она Разрыв-гора. Как есть Разрыв-трава, а это Разрыв-гора.

      – Типа сказочная гора?

      – Типа она к лесничеству приписана. Значит, трогать ещё сто лет не будут.

      – А грибники?

      – Какие грибники ночью?

      – Умно рассуждаешь. Где тут поворачивать?

      Кент подсказал правильный поворот, и вишнёвый вольво заплясал на перерытой корнями грунтовке.

      – Покурить надо, – сказал Жига.

      – Эти названия – тут голову сломать можно, – продолжал Кент. – Вот есть у нас Лодейное Поле. Думаешь, в честь ладьи назвали? Вот и нет! Это от какого-то финского слова. Так в газете написали, прикинь? А ладья тут ни при чём. И слон ни при чём. И все остальные фигуры…

      – А что про нас в этой газете пишут? – Жига впился в руль и решительно преодолевал корень за корнем.

      – Пишут, что организованная преступность совсем берега потеряла.

      – Правду пишут, – со знанием дела произнёс Жига. – Так и есть.

      Вот и холм. Вблизи он был реально огромный, закрывал полнеба. Мрак сгустился, у подножия было темно и сыро. Пришлось взять фонарики.

      Открыли багажник и потащили Перепелицына наружу, не забывая светить в лицо. Тот не сказал ни слова, только жмурил глаза и морщил тонкий птичий нос.

      Встать с первого раза он не смог. Руки и ноги онемели в багажнике и стали как деревянные. Кент развязал ему руки и вручил лопату. Посмотрел, потом отошёл к машине, вернулся и водрузил лоху на голову его светлую широкополую шляпу.

      – Что я должен делать? – спросил Перепелицын.

      – Могилу копать, – ответил Кент

      – Какую? – Перепелицын огляделся. – Тут нигде… нет кладбища.

      – Твою.

      – Но почему?

      – Ну не нам же этим заниматься, правильно?

      Перепелицын хмыкнул, обернулся, вонзил лопату в землю.

      Через десять гребков он не выдержал.

      – Вы ведь не убьёте меня. Я знаю, не убьёте! Было бы надо – просто убили и сами и закопали.

      Вместо ответа Жига подошёл ближе и с размаху отличным ударом прописал умнику в живот. А потом добавил по яйцам.

      – Копай, – повторил он, – и усвой: сегодня ты здесь ничего не решаешь.

      Стонущий от боли Перепелицын торопливо закивал и схватил лопату…

      Ребята стояли рядом, на безопасном расстоянии, чтобы у их подопечного не было шанса достать их головы инструментом.

      – Вот в Америке это очень важно, что ты пьёшь, – поучал друга Кент, – Псико-колу или Локо-колу. Целые исследования проводят. А для нас это один хрен. Нам даже кажется, что у них вкус одинаковый. Кстати, давай ещё по одной?

      На заднем сиденье вольво ещё с прошлого дела остался целый ящик той самой Псико-колы, которую рекламируют по телевизору. По этому поводу Кент решил завязать с табаком. Как только ему хотелось закурить, он просто осушал бутылочку и так отвлекался. Что ещё хуже, он доставал этим и своего приятеля.

      – Я пас, – процедил Жига. Он как раз доставал сигарету из пачки «Кэмела».

      Кент полез обратно в машину и вернулся ещё с одной бутылочкой. К ней и присосался, не спуская глаз с невольного землекопа.

      – Я всё пытался понять, чем они отличаются у нас, – продолжил мысль Кент. – Бутылочки