1000 и одна жизнь. Владимир Виджай

для фермеров. Наш писатель имел большую усадьбу на юге страны и был близок к деревенской жизни. В статье сообщалось, что с большим интересом он ознакомился с выставленной продукцией и приобрел для себя… топор. Виктор удивился. Топор!? Он сначала подумал, что это либо опечатка, либо это шведское слово имеет несколько значений. Но все словари утверждали одно и то же: топор – он и есть топор. Кроме того, о топоре упоминали и другие шведские газеты, причем, как Виктор выяснил позже, не только шведские. Топор?! Виктор пребывал в смущении и недоумении: что, у нас даже топоров хороших нет?..

      Прошло много лет. Виктор окончил институт, работал переводчиком со шведскими делегациями, приезжавшими в Москву. И вот наконец, впервые в жизни, он летит к капиталистам, в Швецию, которая, к тому же, являлась образцовой для других европейских стран. В те времена шведы сами часто подчеркивали свой высокий уровень жизни: в шведских рекламных материалах можно было прочитать, что у них все и везде практически всегда стерильно чисто, даже пианино в квартирах стояли белого цвета.

      Самолет приземлился в Стокгольме, и только тогда Виктор осознал, что он находится в стране, язык и историю которой он изучал в течение пяти лет. Он вспомнил про топор и при первой же возможности отправился посмотреть на него… Виктор стоял в крупном торговом центре Стокгольма, в отделе хозяйственных товаров, и держал в своих руках шведский топор. И вновь он испытал чувство стыда, как и тогда, когда читал статью в шведской газете о советском нобелевском лауреате и топоре. Только на этот раз ему было стыдно, что он раньше даже представить себе не мог разницу качества продукции, произведенной в СССР и на «загнивающем» Западе… Шведский топор выглядел как произведение искусства, его скорее можно было повесить на стену вместо картины, чем рубить им дрова и потом бросить в захламленный сарай.

      Виктор возвращался домой. Самолет приземлился в аэропорту «Шереметьево». Виктора остановили на таможне.

      – Что за предмет запакован у вас в коробке? – спросил таможенник.

      – Топор.

      – Топор? Что, у нас топоров в стране нет? – нахмурился раздраженный таможенник.

      – Таких нет.

      – Нет? Покажите!

      Виктор распаковал коробку. Таможенник удивленно смотрел на топор. Он потрогал гладкую ручку топора, погладил лезвие, постучал по обуху…

      – Да, – сказал он. – Таких топоров у нас действительно нет… Надо же… Топоры стали возить… Иди, – махнул он рукой на Виктора.

      Дядя Афоня

      В небольших городах Северного Кавказа, на территории, известной как Минеральные Воды, уклад жизни отличался от многих других районов Советского Союза. Этот уклад формировался еще со времен Екатерины Великой, немки, для которой Россия стала святым местом и для величия которой она сделала так много. Идеальный климат с большим количеством солнечных дней