Дикие лебеди. Ганс Христиан Андерсен

, и к самым красивым из них были привязаны серебряные колокольчики: звон их должен был привлекать внимание прохожих к этим цветам. Вот как тонко было всё придумано в императорском саду! Он тянулся так далеко, так далеко, что и сам садовник не знал, где он кончается. А за садом простирался прекрасный лес с высокими деревьями и глубокими озёрами. Лес доходил до самого синего моря, и корабли проплывали под нависшими над водой ветвями. Тут же на берегу жил соловей, который пел так чудесно, что даже бедный, удручённый заботами рыбак заслушивался его и забывал о своём неводе. «Господи, как хорошо!» – восклицал он, потом вновь принимался за своё дело, забыв о соловье, чтобы с приходом ночи снова слушать его дивное пение и повторять: «Господи, как хорошо!»

      Со всех концов света стекались в столицу императора путешественники; все они любовались дворцом и садом, но, услышав соловья, говорили: «Вот это прекрасней всего!»

      Возвращаясь домой, путешественники рассказывали обо всём, что им довелось увидеть; учёные описывали в книгах столицу, дворец и сад императора, но не забывали упомянуть и о соловье и даже превозносили его больше всего прочего; а поэты в чудесных стихах воспевали соловья, живущего в лесу, у синего моря. Их книги расходились по всему свету, и некоторые из них попали в руки самого императора. Восседая в своём золотом кресле, он всё читал и читал их, поминутно кивая головой, – ему были очень приятны эти похвалы его столице, дворцу и саду. «Но самое изумительное – это соловей!» – говорилось в книгах.

      – Что такое? – удивился император, прочитав это. – Соловей? А я его и не знаю! Как же так? В моём государстве, и даже в моём собственном саду, живёт такая птица, а я о ней и не слыхивал! Удалось узнать о ней только из книги! – И он позвал к себе первого из своих приближённых, а тот был так спесив, что, когда кто-нибудь из ниже его стоящих осмеливался заговорить с ним или спросить его о чём-нибудь, он отвечал только: «Пф!», хотя это ровно ничего не значит.

      – Оказывается, у нас здесь есть замечательная птица, которая называется «соловей». Её считают главной достопримечательностью моего великого государства! – проговорил император. – Почему же мне ни разу не доложили о ней!

      – Я о ней ни разу не слышал! – ответил первый приближённый. – Она не была представлена ко двору.

      – Я желаю, чтобы она была здесь и пела мне сегодня же вечером! – сказал император. – Весь свет знает, какое у меня есть сокровище, а сам я этого не знаю!

      – Я и не слыхивал об этой птице! – повторил первый приближённый. – Но буду искать и найду её.

      Легко сказать! А где её найдёшь?

      И вот первый приближённый императора принялся бегать вверх и вниз по лестницам, по залам и коридорам, но ни один из тех, к кому он обращался с расспросами, и не слыхивал о соловье. Наконец, первый приближённый вернулся к императору и доложил, что соловья, должно быть, выдумали сочинители – те, что книжки пишут.

      – Ваше величество, вы не должны верить всему, что пишут в книгах! Всё это выдумки!

      – Но ведь эту книгу мне прислал сам могущественный японский император, и в ней не может быть неправды! – возразил император. – Я хочу слушать соловья! Он должен быть здесь сегодня же вечером, я объявляю ему моё высочайшее благоволение! Если же его здесь не окажется в назначенное время, то я прикажу бить всех придворных палками по животу, после того как они поужинают!

      – Слушаю-с, – проговорил первый приближённый и опять забегал вверх и вниз по лестницам, по коридорам и залам. С ним вместе носилась и добрая половина придворных – никому ведь не хотелось отведать палок. У всех на языке был только один вопрос: что это за соловей, которого знает весь свет, а при дворе никто не знает?

      Наконец, отыскали на кухне одну бедную девочку, которая сказала:

      – Да как же не знать соловья! Вот уж поёт-то! Вечером мне позволяют носить моей бедной больной маме остатки от обеда. Живёт мама у самого моря, и вот всякий раз, как я на обратном пути сажусь отдохнуть в лесу, я слышу пение соловья. Мне тогда хочется плакать, а на душе так радостно, словно мама целует меня!

      – Кухарочка! – сказал ей первый приближённый. – Я назначу тебя на штатную должность при кухне и выхлопочу тебе разрешение посмотреть, как кушает император, если только ты сведёшь нас к соловью. Он получит приглашение явиться во дворец сегодня вечером.

      И вот все направились в лес, к тому месту, где обычно пел соловей. Чуть не половина придворных двинулась туда. Шли-шли, вдруг где-то замычала корова.

      – О! – воскликнули молодые придворные. – Вот он! Какой, однако, сильный голос! И у такого маленького существа! Но мы, бесспорно, слышали его раньше.

      – Это мычат коровы, – сказала девочка. – Нам ещё далеко идти.

      Немного погодя в болоте заквакали лягушки.

      – Изумительно! – вскричал придворный проповедник. – Теперь я слышу! Точь-в-точь колокольчик.

      – Нет, это лягушки! – возразила девочка. – Но теперь мы, наверное, скоро услышим его.

      И, наконец, запел соловей.

      – Вот это соловей! – сказала девочка. – Слушайте, слушайте! А