История моих сюжетов (сборник). Л. Пантелеев

я. – Устаешь здо́рово небось? А?

      Он ничего не сказал, только пожал плечами. Что работки ему хватает и что устает он зверски, было и без того видно. Лодка опять шла наперекор течению, и весла с трудом, как в густую черную глину, погружались в воду.

      – Послушай, Матвей Капитоныч, – сказал я, помолчав. – Скажи, пожалуйста, откровенно, по совести: неужто тебе давеча не страшно было?

      – Это когда? Где? – удивился он.

      – Ну, давеча, когда зенитки работали.

      Он усмехнулся и с каким-то не то что удивлением, а пожалуй, даже с сожалением посмотрел на меня.

      – Вы бы ночью сегодня поглядели, что было. Вот это да! – сказал он.

      – А разве ты ночью тоже работал?

      – Я дежурил. У нас тут на Деревообделочном он зажигалок набросал целый воз. Так мы тушили.

      – Кто «мы»?

      – Ну, кто? Ребята.

      – Так ты что – и не спал сегодня?

      – Нет, спал немного.

      – А ведь у вас тут частенько это бывает.

      – Что? Бомбежки-то? Конечно, часто. У нас тут вокруг батареи. Осколки так начнут сыпаться, только беги.

      – Да, – сказал я, – а ты, я вижу, все-таки не бежишь.

      – А мне бежать некуда, – сказал он, усмехнувшись.

      – Ну, а ведь честно-то, по совести, – боязно все-таки?

      Он опять подумал и как-то очень хорошо, просто и спокойно сказал:

      – Бойся не бойся, а уж если попадет, так попадет. Легче ведь не будет, если бояться?

      – Это конечно, – улыбнулся я. – Легче не будет.

      Мне все хотелось задать ему один вопрос, но как-то язык не поворачивался. Наконец я решился:

      – А что, Мотя, это правда, что у тебя тут недавно отец погиб?

      Мне показалось, что на одно мгновение весла дрогнули в его руках.

      – Ага, – сказал он хрипло и отвернулся в сторону.

      – Его что – осколком?

      – Да.

      – Вот, видишь…

      Я не договорил. Но, как видно, он понял, о чем я хотел сказать. Целую минуту он молчал, налегая на весла. Потом, так же не глядя на меня, а куда-то в сторону, хриплым, басовитым и, как мне показалось, даже не своим голосом сказал:

      – Воды бояться – в море не бывать.

      – Хорошо сказано. Ну, а все-таки – разве ты об этом не думал? Если и тебя этак же?

      – Что меня?

      – Осколком.

      – Тьфу, тьфу, – сказал он, сердито посмотрев на меня, и как-то лихо и замысловато, как старый бывалый матрос, плюнул через левое плечо.

      Потом, заметив, что я улыбаюсь, – не выдержал, сам улыбнулся и сказал:

      – Ну что ж! Конечно, могут. Всякое бывает. Могут и убить. Тогда что ж… Тогда, значит, придется Маньке за весла садиться.

      – Какой Маньке?

      – Ну какой! Сестренке. Она, вы не думайте, она хоть и маленькая, а силы-то у нее побольше, чем у другого пацана. На спинке Неву переплывает туда и обратно.

      Беседуя со мной, Мотя ни на минуту не оставлял управления лодкой. Она уже миновала середину реки и теперь, относимая течением в сторону, шла наискось к правому, высокому берегу. А там уже поблескивали кое-где стекла в сереньких дощатых домиках,