Фронтовик. Без пощады!. Юрий Корчевский

суббота сегодня, завтра у него выходной. Страна работала на шестидневке, с одним выходным.

      Утром он почистил щеткой мундир, надраил до блеска сапоги. Гражданский костюм надеть бы, да не было его, не заработал пока. Почти все деньги на еду уходили. Денежное довольствие у сержанта невелико, впрочем – и у офицеров оно не намного выше. За награды приплачивали – за орден и медаль, но разговоры шли, что вскоре эти доплаты отменят.

      Пока тетка была на кухне, он вытащил из коробки две банки консервированной колбасы. Небось в больнице харчи казенные, не деликатесами кормят. А девчонке силы нужны для выздоровления. Вот мясные консервы в самый раз будут, с пустыми руками идти неудобно.

      Он сунул банки в карманы шинели, осмотрел себя в зеркало.

      До больницы ехал трамваем, потом еще пешком квартал. Встречные девицы поглядывали на молодого милиционера с интересом, но Андрей их взглядов не замечал.

      Были ли у Лены следователи? Ведь он постовой и вести следствие не имеет права. Но поговорить приватно ему никто запретить не может, соседку пришел проведать.

      В гардеробе он повесил шинель, и ему дали застиранный халат: цвет его из белого когда-то стал светло-серым. Зато банки в карманы халата вошли – не нести же их в руках.

      У медсестрички в отделении узнал номер палаты, где находилась Кутафина, и, постучавшись, вошел.

      Палата была маленькая, на три койки. Лена лежала ближе к двери, слева; рядом на стуле сидела ее мать, почерневшая от горя.

      Андрей тихо поздоровался. Васильевна вскинула глаза, кивнула.

      Андрей подошел к кровати, достал из карманов банки:

      – Это для Лены, ей сейчас усиленное питание нужно.

      Услышав его голос, девушка открыла глаза и сказала едва слышно:

      – Дядя Андрей!

      – Конечно! Вот, проведать пришел.

      Он осторожно примостился на кровати, в ногах.

      – Не помешаю?

      – Что ты, Андрей! Мы рады! – Мама Лены всплеснула руками. – К Леночке вчера из милиции уже приходили. Ты тоже по делу?

      – Нет, просто проведать. Соседи же!

      – Конечно-конечно! Кабы не ты… – Мама Лены замолчала.

      – Успокойся, Васильевна. Девочка жива, поправится. Все уже позади. А ей сейчас положительные эмоции нужны.

      – Подружки к ней сегодня приходили, но их медсестра не пустила. Говорит – не положено, слабая еще доченька-то.

      – Правильно говорит. Вот окрепнет – тогда пускай ходят. Без друзей тоже нельзя.

      – Ну да, ну да! Я разве против?

      – Леночка, – обратился Андрей к девушке, – я тебя утомлять не буду, ты мне всего несколько слов скажи. Как он выглядел?

      – Страшный.

      – Это не примета, – вздохнул Андрей. – Какие-то приметы у него есть?

      – Щетина.

      – Сбреет он ее – и не будет приметы. Он высокий, низкий?

      – Выше вас.

      – Может, шрам у него есть или родинка, бородавка?

      – Не было. Фикса железная вверху справа, и языком он цыкает.

      – Одет во что?

      Соседи на кроватях затихли, прислушиваясь. Будет потом о чем посудачить.

      –