Археолог 2. Заветный ключ. Алекс Рудин

ном.

      Мы с рюкзаками и чемоданами, весело переговариваясь, столпились в тамбуре и узком проходе вагона. Остальные пассажиры неодобрительно поглядывали на нас, но возмущаться не решались.

      – Да пропустите же, черти! – пробиваясь сквозь весёлую толпу, воскликнула проводница.

      Всю дорогу мы развлекали её песнями под расстроенную гитару, а она за это поила нас чаем.

      Наконец, проводница сумела протиснуться к двери вагона. Дверь распахнулась, и вся экспедиция в полном составе, хохоча, вывалилась на перрон.

      – Приехали! – радостно воскликнула Света.

      – Приехали! – улыбаясь, подтвердил Севка.

      – Не расходиться! – кричал откуда-то из вагона застрявший среди пассажиров Жорик. – Важное объявление!

      Мишаня неодобрительно хмыкнул.

      – Сутки ехали! Не мог раньше своё объявление сделать?

      А Оля молча отошла в сторону, чтобы не мешать другим пассажирам.

      Жорик выбрался из вагона и замахал руками.

      – До понедельника всем отдыхать! В понедельник в девять утра собрание на кафедре – будет распределение на дальнейшую практику. Просьба не опаздывать! Кто опоздает – поедет туда, где останутся свободные места!

      – Слушай, Жорик! – улыбнулся я. – А ты не мог нас в вагоне распределить? Тут больше половины знают, куда хотят поехать.

      Жорик обиженно прищурился.

      – Гореликов! Прекрати вносить анархию в учебный процесс! Всё должно идти по порядку.

      Я махнул рукой.

      – Идёмте!

      И подхватил Светину сумку.

      – Вы в общагу? – спросил Мишаня.

      – Нет, я домой! – улыбнулась Света. – Родители ждут.

      – Ну, да, – с завистью протянул Севка. – Ты же у нас местная!

      – А, может, к нам? – предложил я. – Купим тортик и ещё чего-нибудь вкусненького. Отметим окончание экспедиции!

      – Саша, я, правда, не могу, – отбивалась Света. – Родители встревожатся.

      – Тогда я тебя провожу, а потом вернусь в общагу. Ребята, вы там подготовьтесь пока!

      Мы высыпали на площадь перед вокзалом, и мои глаза сами собой изумлённо распахнулись.

      Ленинград!

      Это был тот Ленинград, который я любил в детстве, и потом ещё очень долго помнил, пока почти не забыл! Фасады домов ещё не изуродованы рекламой и вывесками, проспекты расчерчены, словно по линейке. Гранит набережных и ажурная вязь чугунных решёток на бесчисленных мостах. Редкие пока ещё автомобили, белые колонны дворцов и синее невское небо.

      – Саша, ты чего застыл? – рассмеялась Света. – Впервые увидел город?

      Да, так оно и было. Я видел этот город словно впервые, но всё же узнавал его. Он всплывал из моей памяти, проступал сквозь мутную толщу прожитых лет.

      – Хорошо! – улыбнулся я. – Как же хорошо!

      По пешеходному переходу мы перебежали через Лиговку. Посреди Невского проспекта я снова застыл, щурясь на сверкавший вдали шпиль Адмиралтейства.

      Света потянула меня за руку.

      – Саша, идём! Зелёный заканчивается!

      Мы добежали до тротуара за миг до того, как машины нетерпеливо загудели. Водитель троллейбуса – полный седоволосый дядька – поглядел на нас и сердито покачал головой. Я не удержался и показал ему язык. Света снова расхохоталась.

      – Ты как ребёнок, честное слово!

      Так оно и было. Я ребёнок, а этот город и вся новая жизнь – мои игрушки!

      – Где ты живёшь? – спросил я Свету.

      – На Петроградке.

      – Пойдём пешком? – улыбаясь, предложил я.

      – С ума сошел? – удивилась Света. – С вещами мы только к вечеру и доберёмся.

      Бежевая «Волга» затормозила возле нас. Водитель – молодой парень – перегнувшись через сиденье, опустил окно и крикнул Свете:

      – Девушка, вас подвезти?

      – Не нужно! – смеясь, ответила Света.

      – Давайте, подвезу! – настаивал парень. – Куда вам нужно? Ведь вы с вещами.

      Я взял Свету за руку и неодобрительно посмотрел на парня. Тот смутился, но справился с собой и показал мне большой палец.

      – Во!

      Сзади басовито рявкнул гудком троллейбус, которому «Волга» мешала подъехать к остановке.

      – Ты пользуешься успехом у мужчин, – сказал я Свете.

      – Ревнуешь? – улыбнулась она.

      – Немножко, – признался я.

      Для меня, уже прожившего одну длинную жизнь, было так удивительно это молодое ощущение ревности, что я не выдержал и расхохотался. Да уж, юное тело творит чудеса!

      Мы влезли в троллейбус и покатились по Невскому. Всю дорогу я глазел в окно, отрываясь от завораживающего пейзажа только для того, чтобы невпопад ответить на вопросы Светы.

      Мы проехали Аничков мост, где мускулистые бронзовые мужчины держали под уздцы