Стихотворения. Джордж Байрон

веселье,

      Ни с кем же горя не делить.

      То ль было прежнею порою!

      Но счастье жизни отнято:

      Здесь в мире брошен я тобою

      Ничто уж ты – и все ничто.

      Улыбка – горю лишь угроза,

      Из-под нее печаль видней;

      Она – как на гробнице роза;

      Мученье сжатое сильней.

      Вот меж друзей в беседе шумной

      Невольно чаша оживит,

      Весельем вспыхнет дух безумный, —

      Но сердце томное грустит.

      Взойдет бывало месяц полный

      Над кораблем в тиши ночной:

      Он серебрит Эгейски волны…

      А я, к тебе стремясь душой,

      Любил мечтать, что взор твой милый

      Теперь пленяет та ж луна.

      О Тирза! над твоей могилой

      Тогда светила уж она.

      В часы бессонные недуга,

      Как яд кипел, волнуя кровь —

      «Нет», думал я, «страданьем друга

      Уж не встревожится любовь!»

      Ненужный дар тому свобода,

      Кто в узах жертва дряхлых лет.

      Вот воскресит меня природа —

      К чему? – тебя в живых уж нет.

      Когда любовь и жизнь так новы,

      В те дни залог мне дан тобой:

      Печали краской рок суровый

      Мрачит его передо мной.

      Навек той сердце охладело,

      Кем было все оживлено;

      Мое без смерти онемело,

      Но чувства мук не лишено.

      Залог любви, печали вечной,

      Прижмись, прижмись к груди моей;

      Будь стражем верности сердечной,

      Иль сердце грустное убей!

      В тоске не гаснет жар мятежный,

      Горит за сенью гробовой,

      И к мертвой пламень безнадежный

      Святее, чем любовь к живой.

      Подражание португальскому

      В кипенье нежности сердечной

      Ты «жизнью» друга назвала:

      Привет бесценный, если б вечно

      Живая молодость цвела!

      К могиле все летит стрелою;

      И ты, меня лаская вновь,

      Зови не «жизнью», а «душою»,

      Бессмертной, как моя любовь!

      Прости

      Была пора – они любили,

      Но их злодеи разлучили;

      А верность с правдой не в сердцах

      Живут теперь, но в небесах.

      Навек для них погибла радость;

      Терниста жизнь, без цвета младость,

      И мысль, что розно жизнь пройдет,

      Безумства яд им в душу льет…

      Но в жизни, им осиротелой,

      Уже обоим не сыскать,

      Чем можно б было опустелой

      Души страданья услаждать.

      Друг с другом розно, а тоскою

      Сердечны язвы все хранят,

      Так два расторгнутых грозою

      Утеса мрачные стоят:

      Их бездна моря разлучает

      И гром разит и потрясает,

      Но в них ни гром, ни вихрь, ни град,

      Ни летний зной, ни зимний хлад

      Следов того не истребили,

      Чем некогда друг другу были.

      Колридж. Кристобел

      Прости! И если так судьбою

      Нам суждено – навек прости!

      Пусть ты безжалостна – с тобою

      Вражды мне сердца не снести.

      Не может быть, чтоб повстречала

      Ты непреклонность чувства в том,

      На чьей груди ты засыпала

      Невозвратимо-сладким сном!

      Когда б ты в ней насквозь узрела

      Все чувства сердца моего,

      Тогда бы, верно, пожалела,

      Что столько презрела его.

      Пусть свет улыбкой одобряет

      Теперь удар жестокий твой:

      Тебя хвалой он обижает,

      Чужою купленной бедой.

      Пускай я, очернен виною,

      Себя дал право обвинять,

      Но для чего ж убит рукою,

      Меня привыкшей обнимать?

      И верь, о, верь! Пыл страсти нежной

      Лишь годы могут охлаждать:

      Но вдруг не в силах гнев мятежный

      От сердца сердце оторвать.

      Твое то ж чувство сохраняет;

      Удел же мой – страдать, любить,

      И мысль бессменная терзает,

      Что