Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник). Рекс Стаут

Пожалуй, оставим его в покое на ночь. Примешься за него с утра, когда он выйдет из дому.

      Глава 13

      Наружное наблюдение, да еще в одиночку, в условиях Нью-Йорка может окончиться чем угодно, в зависимости от обстоятельств. У вас могут высохнуть мозги и невыносимо заболеть мышцы от напряженной десятичасовой слежки, во время которой вы прибегаете ко всем известным уловкам и ухищрениям и изобретаете новые, лишь бы не потерять из виду объект, и вдруг в одну секунду вы упускаете его из-за какой-нибудь мелочи, которую никто никогда не мог бы предусмотреть. Можно потерять его и в первые пять минут, особенно если он подозревает, что за ним следят. Зайдет в какую-нибудь контору или гостиницу и проведет там весь день – плевать ему на то, что вы треплете себе нервы.

      Тут ничего нельзя загадывать заранее, но я ожидал, что проведу день впустую, тем более что было воскресенье. Вскоре после восьми утра я уже сидел в такси на Парк-авеню в районе Семидесятых улиц, в полусотне шагов от парадной двери дома, где проживал О’Нил. Я готов был побиться об заклад, что останусь на том же месте и шесть часов спустя, и двенадцать, хотя и допускал слабую возможность, что в одиннадцать утра мы отправимся в церковь, а в два – обедать в какой-нибудь ресторан.

      Я даже не мог позволить себе удовольствия почитать воскресные выпуски газет, потому что не сводил глаз с подъезда. Шофер такси, мой старый приятель Герб Аронсон, не мог быть мне полезен, так как никогда не видел О’Нила. Время тянулось медленно, мы болтали о том о сем, и Герб почитывал мне вслух статейки из «Таймс».

      В десять часов мы решили заключить пари. Надо было написать на бумажке время, когда наш объект высунет нос из своего убежища, и тот, кто больше ошибется, заплатит другому по центу за каждую проигранную минуту. Герб уже протягивал мне клочок газеты, чтобы я написал на нем свое время, как вдруг на тротуаре возник Дон О’Нил.

      – Отложим, – сказал я. – Вот он.

      Что бы ни предпринял сейчас О’Нил, все ставило нас в затруднительное положение. Привратник уже обратил на нас внимание, даже пытался подозвать Герба для какого-то пассажира. О’Нил бросил в нашу сторону взгляд, и я прижался в угол, чтобы он меня не заметил. Потом он что-то сказал привратнику, и тот в ответ покачал головой. Хуже этого ничего не могло быть, разве что О’Нил направился бы к нам и увидел меня.

      – Паршиво, – заметил Герб. – Он ждет такси, и нам придется последовать за ним, а когда он вернется, привратник скажет, что за ним следят.

      – Что же прикажешь делать? – озлился я. – Переодеваться цветочницей и торговать на углу фиалками? В следующий раз ты сам разработаешь операцию. Кто знает, может быть, мы еще схватим его по обвинению в убийстве? Хотя мне лично кажется, что вся эта идея слежки за ним – пустая идея. Заводи! Он садится в такси!

      Мы двинулись следом.

      – Чушь какая-то, – проворчал Герб. – С тем же успехом мы можем подъехать к нему и спросить, куда он держит путь.

      – Помалкивай, – оборвал я. – У него нет причин думать, что за ним следят,