Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник). Рекс Стаут

вопрос, – спросил Уинтергоф. – Разве убийцей всегда является враг убитого?

      – Ответьте сами, – отозвался Вульф. – Очевидно, вы для этого и задали вопрос.

      – Нет, не всегда, – сказал Уинтергоф. – В порядке иллюстрации своей мысли приведу такой пример. Вы не можете утверждать, что присутствующий здесь мистер Декстер был врагом мистера Буна; напротив, они были друзьями. Но если мистер Декстер был обуреваем стремлением занять пост директора Бюро регулирования цен, – а он им теперь является, – почему бы ему не принять кое-какие меры, чтобы директорское кресло стало свободным? Также очевидно, что для того, чтобы замести следы, он мог умышленно бросить тень на членов организации, которую смертельно ненавидит.

      Соломон Декстер улыбнулся ему далеко не по-братски:

      – Вы, кажется, хотите быть привлеченным к суду за клевету, мистер Уинтергоф?

      – Что вы? Я ведь привел этот пример в порядке иллюстрации своей мысли.

      – Во избежание повторения подобных примеров извольте узнать, что в тот вечер я находился в Вашингтоне.

      – Мистер Уинтергоф просто высказал свое предположение, – твердо и спокойно сказал Фрэнк Эрскин.

      – Одно из многих, – подхватил Бреслоу. – Можно упомянуть и другие. Они общеизвестны, почему же не сказать о них? Вот, например, уже давно поговаривают об отношениях мистера Буна с его секретаршей и о том, потребует миссис Бун развода или нет. Можно задуматься и о довольно резонной, с точки зрения мисс Гантер, мечте, чтобы мистер Бун развелся с женой, хочет того миссис Бун или нет. Что скажете на это инспектор? Разве не закономерно интересоваться подобными вопросами?

      Элджер Кэйтс вскочил с места и дрожащим голосом воскликнул:

      – Я протестую против подобных инсинуаций! Это непорядочно!

      Его лицо побелело от негодования. Я и подумать не мог, что он способен на такое. Это он, заведующий аналитико-статистическим отделом Бюро регулирования цен, привез в отель «Уолдорф» последние данные, которые могли понадобиться Буну для его речи, и обнаружил тело. Если бы я увидел его в метро и меня попросили бы угадать его профессию, я не задумываясь сказал бы «бухгалтер», настолько он был типичен по внешности. Но то, как пылко он встал на защиту чести своего учреждения, не могло не вызвать моей симпатии. Я улыбнулся ему.

      Судя по реакции, вызванной его словами, можно было подумать, что промышленники больше всего боятся и ненавидят аналитико-статистический отдел Бюро регулирования цен. Начался галдеж, и они чуть не набросились с кулаками на Кэйтса. Я не мог разобрать ни слова в поднявшемся гаме, кроме возгласа Дона О’Нила:

      – Не вмешивайтесь не в свое дело, Кэйтс! Сядьте и заткнитесь!

      Повелительный тон О’Нила показался мне довольно странным, ведь Кэйтс состоял на службе не у него. Следом за О’Нилом, изогнувшись в своем кресле, чтобы видеть Кэйтса, Эрскин-старший язвительно заметил:

      – Раз вы не считаете президента Ассоциации промышленников