Полведра студёной крови. Артем Мичурин

Встречается, сколь это ни парадоксально, среди особей жизнью как раз-таки избалованных. О да, жизнь-кормилица постоянно держит их возле тугой и сладкой груди, ревностно следя за тем, чтобы у баловней ни в чём не было недостатка. Пока однажды это ей не надоест и сочащийся благодатью сосок с громким чпоком не выскользнет из слюнявых губёшек. Наверное, это тяжело. Вот у тебя всё, ты как сыр в масле, и тут – бац! Ни денег, ни дома, ни дружков-жополизов… Но ведь ты ещё жив. Руки и ноги на месте. Шансы наверстать потерянное есть, используй их. Хотя бы попытайся. А что они делают вместо этого? Вешаются, топятся, режут вены, вышибают себе мозги. Вот последних особенно не понимаю. Неужто, имея на руках ствол, нельзя найти ему более достойное применение?

      И наконец причина третья, самая распространённая – боль. Во всём её многообразии. Скажем, рак прямой кишки – неплохая причина сдохнуть? Пожалуй. Во всяком случае, она лучше предыдущих. Но случись такая неприятность, я предпочёл бы укоротить свой говнопровод, жрать, не отходя от сортира, сбросить десяток-другой килограммов, но жить. Да, быть может, не столь расчудесно, как с целыми кишками, но всё-таки – жить. А там будет видно, как карта ляжет. Другое дело – боль рукотворного происхождения. Она куда мучительнее той, что порождена хворью. Природа милосердна и причиняет минимум боли. Я – нет. Вот что интересно – когда моя трудовая деятельность только начиналась, в арсенале у меня имелись приемы, сопряжённые с большими потерями для пациента. Тот терял себя по кускам. Это наверняка было неприятно, но самое сильное впечатление производила не боль, а вид собственного мяса, лежащего теперь отдельно. Многие из моих подопечных проникались настолько, что впадали в глубокую прострацию и в качестве источника информации становились совершенно бесполезны. Они даже не просили о смерти, попросту утрачивая связь с пугающей реальностью. Пришлось взять на вооружение более скучные методы воздействия. Оголённый нерв, пинцет, иглы, паяльная лампа… И дело пошло. Хотя, казалось бы, урон несопоставим. И потерпеть можно. Я знаю, о чём говорю. Мне рвали ногти, ломали кости, стреляли, кололи, резали, приходилось и принимать негашёную известь на открытое мясо – терпимо. Жизнь дороже. Люблю её, чёрт подери. Хоть иногда она бывает та-а-ко-о-ой сукой!

      Первый выстрел – по звуку «СКС» или «АКМ» метрах в ста пятидесяти – прозвучал с плотины, когда я едва взобрался на железнодорожную насыпь, примыкающую к ГЭС справа от шестиэтажной башенки – одной из двух, венчающих здание станции по краям. Висящая на ремне фляга брызнула, пробитая навылет.

      – Дерьмо!

      Наплевав на множащихся за спиной тварей – опасных, но – дай им бог здоровья – не садящих свинцом вдогонку, я бросился к укрытию.

      Вторая пуля зарылась в землю прямо под ногами, заставив изобразить горного козла и ощутимо добавив прыти. Третья – вышибла кусок бетона из угла коробки, за которую я успел нырнуть, после чего,