Вечный порт с именем Юность. Владимир Казаков

дверь открыл потихоньку, без скрипа.

      Жестяной абажур бросал яркий сноп света на растрепанные каштановые волосы, худые плечи и большие руки. Плавными расчетливыми движениями полукруглого напильника обрабатывалась фасонная эбонитовая деталь. Легкие неторопливые движения и та особая непринужденность мастера, колдовавшего над деталью в тисках, остановили Дулатова. Через минуту он постучал согнутым пальцем по листу дюраля, прислоненному к стене.

      Острым краем напильника мастер нанес штрих, ощупал деталь и довольно хмыкнул. Положил инструмент на верстак, вынул из кармана наждачную бумагу, осмотрел ее поверхность. Чем-то она его не устроила, и он достал другую, завернутую в тряпицу. Потом резким движением ослабил тиски и на широкую вытянутую ладонь, взвешивая, положил нож. По короткому массивному клинку скользнули блики и потухли в глубине матовой плексигласовой рукоятки.

      – Романовский!

      Нож, соскользнув с ладони, глухо ударил о цементный пол. Лицо Бориса Романовского в мгновение побледнело. Дулатов смотрел в растерянные глаза курсанта. Романовский досадливо махнул рукой, вытер пот со лба и взял нож.

      – Не понимаю, – сказал Дулатов, глядя на странное изделие.

      – Отцентрирован до грамма. С характером ваньки-встаньки, – быстро сказал Романовский и метнул нож в дальнюю стену. Резко свистнув, клинок прошил доску, застыл не качнувшись. Романовский вытащил его, протянул Дулатову.

      – Попробуйте.

      – Разве сумею?

      – А вы бросьте, бросьте!

      Дулатов повертел нож, почувствовал, как тяжела сталь клинка, полюбовался радужным набором ручки.

      – Жалко, если расколется, но пусть вам неповадно будет заниматься такими поделками! – И он с силой пустил нож в обитую жестью стенку. Нож опять пронзительно свистнул, а Дулатов вопросительно уставился в довольное, ухмыляющееся лицо курсанта.

      – Два особо расположенных отверстия в кресте рукоятки подвывают в полете. А закалял сам! – со скрытой гордостью сказал Романовский и с трудом выдернул клинок из стены.

      – Вы знаете – это лишнее. Я имею в виду свист. Десантнику ведь нож дается не для парада. Уберите отверстия… А, в общем, шагайте за мной к командиру отряда! – приказал Дулатов. – Пошли. За сколько продаете?

      – Своей работой не торгую, – угрюмо откликнулся Романовский, еле поспевая за инструктором.

      – Меняете? На что? В вашей тумбочке я видел пустую бутылку. На водку? Летали бы так, как пилите железки!

      – По-вашему, железка? Пусть. Только не каждому дано сделать такую.

      – Почему нож всегда летит острием вперед?

      – В полый кончик залит свинец, а ручка облегчена почти до ажура. При тренировке можно издалека попадать в тетрадный лист.

      – Вот на таком листике и напишите объяснение о своих делишках и всех самоволках. Двух суток ареста оказалось маловато?

      – Я не писака!

      – Что? Поговорите еще! – Дулатов остановился и повернулся