Ловец снов. Вера Лейман

и фантазия у моего клиента», – подумала она, бесстрашно идя вперед. От огней окон рябило в глазах, и она поморщилась, пытаясь мысленно отыскать в этом хаосе владельца сна. Она чувствовала его присутствие, но могла угадать только направление движения. Людей вокруг не было.

      Вдруг кружащиеся здания рассыпались разноцветным фейерверком, и она очутилась на неширокой улице, по обе стороны которой за каменными стенами виднелись изогнутые крыши ханоков. «Я в деревне Букчон[5]?» – удивленно подумала она, однако не увидела ни привычных камер видеоблюдения, ни электронных замков на воротах, ни почтовых ящиков. Каменная кладка отличалась от той, что она видела в отреставрированных домах столичной достопримечательности, и под ногами был не асфальт, а хорошо утрамбованная земля.

      «Неужели я в Чосоне? – пораженно догадалась Сан, разглядывая знакомые и одновременно совсем чужие дома. – Но кто может видеть во сне Чосон? Какой-нибудь актер, играющий в костюмированной дораме? Или безумный историк, помешавшийся на исследованиях того времени?»

      Зов привел ее к одному из домов, рядом с которым цвела большая старая вишня. Ночь окутывала прохладой и весенней свежестью. В воздухе витал тонкий аромат цветущих деревьев, и Сан подняла голову, зачарованно глядя на опадающие лепестки. Они ложились на черную землю белым кружевом, и от их чудесного сияния темнота будто отступала.

      Привычного ужаса и отчаяния, которыми обычно были пронизаны человеческие кошмары, не ощущалось. Но, прислушавшись к себе, она почувствовала тихую, едва заметную печаль, как сквозняк сочившуюся из-за каменного забора.

      Сан стояла перед богато украшенным ханоком с черепичной крышей. Кованые вензеля на воротах говорили о том, что здесь живет кто-то очень важный, возможно, королевский министр. Сердце болезненно заныло, возвращаясь на триста лет назад во времена Чосона. И хоть современный мир ей нравился больше, но душа время от времени тосковала по безвозвратно ушедшему прошлому. Очень необычно было вновь очутиться в родной эпохе.

      Сан толкнула ворота. Прямоугольный ханок был погружен в темноту, но в одной комнате горел свет. Приглушенный и тихий, словно боялся нарушить чью-то неизбывную печаль. Кровь застучала в висках, а сердце дернулось в груди. За бумажной дверью таилось что-то очень плохое, страшное, на что девушке совершенно не хотелось смотреть. Но чужая тоска и глухая боль звали, затягивая в пустынный двор.

      Оказавшись перед спальней, Сан остановилась. Неподвижный силуэт отбрасывал тень на обтянутую бумагой дверь. Она знала, что хозяин сновидения внутри, переживает какую-то свою трагедию, и ему нужно помочь. Сбросив туфли, Сан ступила на деревянную террасу и потянула за кованое кольцо. Осторожно шагнула внутрь, ощущая непривычную прохладу коричневого пола босыми ногами. В комнате было холодно, будто дом совсем не отапливался.

      Спиной к ней сидел мужчина, одетый как дворянин, и неподвижно смотрел на молодую девушку, до подбородка накрытую стеганым одеялом.

5

Букчон буквально означает «северная деревня» Чхонгечхон и Чонно. Первоначально это был жилой район высокого класса для Янбана (традиционного правящего класса в старые времена). Сейчас он стал достопримечательностью в старом центре Сеула.