Осторожно, пЕсатели! (сборник). Коллектив авторов

испорченный пол, за табуретку, за враньё…

      Следующие два дня я и носа из дома не высовывала – линолеум оттирала. Потом Верке ролики вернула со словами:

      – Ну их, Вер, дурацкие ролики. Они в первые тридцать минут сломались, а я из-за них два дня под домашним арестом полы драила.

      Верка от смеха чуть со стула не свалилась.

      – Чего смеёшься, как ненормальная? – обиделась я.

      – Да я с мамой поспорила, на какой минуте ты их сломаешь.

      – И кто же выиграл? – всё ещё обиженно спрашиваю я.

      – Обе! – смеётся Верка. Мы обе спорили, что в первые же тридцать минут.

      Тут уж и я расхохоталась.

      – Только, Вер, ты мне больше ничего не давай, даже если я на коленях просить буду, ладно? – попросила я, отсмеявшись.

      Однако всего через неделю я упросила подругу дать мне свой новый плеер. Плеер прожил долгих четыре дня…

      Анна Анакина, г. Новосибирск

      Мука́

      – Вовка! – чуть не вываливаясь от гнева из окна второго этажа длинного, в четыре подъезда, двухэтажного дома, кричала полная симпатичная женщина. – Что ты тут ещё делаешь?! Я когда тебя в магазин отправила?!

      – Щас, – не оборачиваясь, отозвался мальчик лет двенадцати, ремонтировавший велосипед пятилетнему Серёжке из соседнего подъезда. Рядом на лавке сидела баба Мотя, всезнающая и вездесущая. Вдоль невысокой оградки за лавкой стоял Вовкин велосипед.

      – Кому сказала? Быстро в магазин! – не унималась женщина. Вовка, схватив свой велик, перекинул ногу через седло и, заметив, что мать исчезла в окне, вернулся в первоначальное положение. Уложив аккуратно свой на землю, чтоб не задеть звонок, он вновь занялся велосипедом Серёжки. Тот с нетерпением стоял рядом и крутил попой, согнувшись и упёршись руками о колени.

      С какой-то там попытки цепь всё-таки встала на место и, крутанув заднее колесо Серёжкиного «Школьника», Вовка с широкой улыбкой на лице и измазанными машинным маслом носом и ушами поставил перед пацаном велосипед.

      – На. Катайся. Но больше в гаражи не врезайся.

      – Ага, – радостно произнёс мальчик и потряс велосипед, проверяя надёжность цепи.

      Вовка вытер руки носовым платком и сунул его в задний карман спортивных брюк. Поправил закатанные штанины и, подняв велосипед, собрался сесть на него.

      – Ты ещё тут?! Хватит прохлаждаться. Давай быстро за мукой, – мать, услышав плач младшей Вовкиной сестры, скрылась в окне.

      – За мукой послала? – поинтересовалась баба Мотя.

      – Ага, – отозвался Вовка.

      – Так на прошлой неделе мать покупала. Я её в мага́зине вида́ла, ужо всю её, что ли, съели? – уцепилась бабка за руку Вовки.

      – Ага, съели. Вместо сахара, – ответил он и отдёрнул руку. Вовка недолюбливал эту сующую везде свой нос старушку. Сколько раз она жаловалась на него матери просто так, из вредности. А Вовке потом попадало ни за что.

      Но баба Мотя не собиралась отпускать его. Она, опираясь на батожок, встала и ухватилась за руль.

      – Ну, чего? – попытался Вовка оторвать от неё велосипед.

      – Купи