Выстрел из прошлого. Михаил Нестеров

с семьей командир кабульского корпуса. Сергей Николаевич посчитал себя обязанным показать Чирковой, как она ошибалась на его счет, недооценив его. «Лучше бы ей бежать в сторону взрыва», – подумал генерал. Навстречу испепеляющему жару, который расплавил песок в радиусе пяти километров.

      Он еще не видел Чиркову – она находилась под опекой его людей, но знал, что скажет ей при встрече: «От меня можно убегать, но нельзя спрятаться».

      Он вызвал дежурного, попросил его связаться с аэродромом и запросить двадцать мест на ближайший борт в Москву от его имени. Через десять минут дежурный доложил: магистральный лайнер «Ил-76» вылетает завтра в шесть тридцать утра, есть свободные места.

      – Мне это подходит, – ответил Тараненко. – Займись вопросом отправки.

      Едва дежурный вышел, генерал снова вернулся в то растерянное состояние, когда, ничего не поняв из доклада капитана Инсарова, велел ему повторить. И – снова полное замешательство. Ольга Чиркова находится здесь, на туркменской земле, тогда как Тараненко готовился увидеть ее на небе – еще одну яркую звездочку.

      Его снова побеспокоил дежурный:

      – Товарищ генерал, майор Кнышев на связи.

      Тараненко снял трубку, поздоровался с комбатом и сказал, что его подопечная не скоро вернется в строй.

      – Что случилось? – проявил обеспокоенность майор.

      – Я рано утром вылетаю самолетом в Москву, – ушел от прямого ответа генерал. – У меня в столице есть связи в институте психиатрии. Надеюсь, у вас в этом плане все в порядке.

      – Не скрою, да, – ответил майор. У него было две версии: либо Ольга по-настоящему сбрендила и ее поместят в лечебницу, либо она здорова, а лечебница является доказательством ее здравого рассудка. Психбольницы, институты психиатрии и прочие заведения – это секретные архивы спецслужб, хранилища самых грязных дел. И майор не мог допустить, чтобы один из архивов пополнился заведенной на него больничной картой.

      Он знал о генерале Тараненко очень немного. Но даже эта малость заставила его зябко повести плечами. Говоря сухим языком, Тараненко «на протяжении всей своей карьеры неоднократно подвергался ротации из подразделений, добывающих информацию, в обрабатывающие ее и наоборот»: в системе Главного разведывательного управления это естественный процесс. А ГРУ – не столько орган управления, сколько непосредственный исполнитель стоящих перед ним задач.

      Исполнитель. Это слово в сочетании с грозной аббревиатурой заставило комбата Кнышева поскорее забыть о капитане Чирковой. Из сердца вон.

      16

      Москва

      Ольгу накрыла волна страха, когда она перешагнула порог психбольницы. Для нее это заведение уменьшилось до размера склепа, до размера могилы, в которой ее похоронят заживо. Она была очень, очень близка к истине, но не имела представления о том, какие мучения ждут ее впереди.

      На главврача клиники – тщедушного человека лет сорока по фамилии Шестков – она посмотрела как на своего палача. Ее глаза были полны страха,