Русская Арктика 2050 (сборник). Александр Тюрин

ты крещеный?

      – Крещеный-то крещеный, а креста на мне нет.

      Михайлов запустил пальцы за воротник и суетливо принялся искать у себя на загривке замочек цепочки.

      Глубоководник остановил его:

      – Поздно мне перековываться. Да и не возьму я у тебя креста – нечестно будет.

      – Так сделай сам!.. Вон жестяные конверты с фильтрами воздухоочистки. У тебя есть нож.

      Серегин через силу потянулся к залежам фильтров. Руководствуясь какими-то своими критериями, выбрал один, вскрыл и вычистил порошковый наполнитель прямо под ноги. Вдруг его настроение изменилось, он буквально накинулся на жестянку. Вырезал крест – корявый, с острыми заусенцами по кромке, и бережно спрятал его в нагрудный карман рубашки. Лицо глубоководника очистилось, будто подул какой-то ветерок и унес липшее годами: печали, страсти, заботы. Он вдруг улыбнулся, светло-светло, и сказал:

      – Пора.

      Глубоководник положил ладонь на рычаг, но потом обернулся на Михаила Васильевича:

      – Ну что, поехали?.. Как Юра Гагарин говорил!

      – Поехали!

      Серегин придавил рычаг.

      Удерживающие титановую тушу захваты разжались. Батискаф рухнул, унося в бездну шестерых оседлавших его вояк. Ледяная вода парализовывала мышцы, останавливала сердца, замораживала легкие. Тяжелое снаряжение тянуло вниз. Судьба не предусмотрела для наемников ни единого шанса выплыть.

      Опускались минут десять. Разговаривать в этот раз не хотелось. Бывший губернатор беззвучно творил молитву. Серегин тоже поднял глаза к потолку, но миновало немного времени, и его взгляд заскользил по тесной кабине, перескакивая с предмета на предмет, а потом остановился на приборной панели – дрожание стрелки на одном из циферблатов привлекло внимание.

      – Погоди, чего это мы себя хороним раньше срока? – воскликнул глубоководник, подскочив от нахлынувшего волнения. – У нас же… Под гондолой – непочатый кислородный баллон!

      – Что же, будет чем дышать на дне, – сдержанно сказал Михайлов.

      – При чем тут «дышать»!..

      Тимофей Степанович залез в технологическое подполье гондолы и долго гремел там инструментами. Вернулся в кабинку и с размаху припечатал одну из кнопок на пульте.

      Под ногами раздалось шипение. Михайлов испытал те же ощущения, что и в лифте, тормозящем при скоростном спуске с верхнего этажа Останкинской башни. Замедлив падение и покачавшись в нерешительности, титановая сфера устремилась к поверхности.

      – Ну ты голова! – восхищенно приговаривал посветлевший лицом Михайлов, хлопая приятеля по плечу.

      Батискаф проскреб маковкой по днищу «Чилингарова» и пробкой вылетел на поверхность у борта. Бывший губернатор повернул колесо задвижки и толкнул люк, осторожно выглянул. Противника было не видать, только на корме, запутавшись ногой в канате, болтался головой и руками в воде обтянутый камуфляжем утопленник.

      Неуклюже