Одиссея. Песни IX-XII. Гомер

во множестве

      дикие козы без страха людского присутствия,

      здесь не бывает охотников, которые терпят

      лишения, когда по вершинам блуждают.

      Он не заполнен стадами, не покрыт наделами,

      остров, лежит незасеян и плугом нетронут,

      нет здесь людей, лишь козы пасутся и блеют.

      Не имеют циклопы судов, окрашенных суриком,

      нет корабелов, которые сладят судно,

      крепкопалубное, послушное человеку,

      плывущее в людный город, ведь так бывает,

      когда плывут один к другому через море.

      Здесь бы стояли строенья славные – остров

      плодороден, приносил бы плоды постоянно,

      луговины соседствуют с пенным морем – нежные,

      влажные: вот где бы вечно расти виноградникам.

      Земля податлива, пахотна; обильный снимать бы

      урожай посезонно – такая здесь тучная почва.

      Гавань удобная есть, где канаты – излишни,

      чтобы бросить якорь, закрепить корабль,

      но можно пристать, переждать, покуда сердце

      не отправит в путь, не подует попутный ветер.

      В изголовье гавани бьет прозрачный источник

      из-под пещеры (черные тополя повсюду).

      Мы вплыли в гавань; некий бог сопутствовал

      сквозь темную ночь, незримой казалась округа,

      корабли окутаны были глубоким туманом,

      луна не светила с неба, покрытая тучами.

      Никто не заметил острова, не увидел даже

      высокие волны, бегущие в сторону берега.

      Корабли крепкопалубные достигли берега,

      тогда на приставших судах спустили парус

      и вышли на землю, возле морского прибоя,

      спать улеглись в ожиданьи божественной Эос.

      Розовым проблеском ранняя Эос явилась.

      Изумленные, мы кружили повсюду на острове.

      Нимфы, дочери Зевса, эгидодержца,

      подняли горных коз – угощение спутникам.

      Мы вернулись и взяли кривые луки и копья

      длинногнездные, разделились на три отряда:

      бог даровал желанное бьющим добычу.

      Из двенадцати судов пришлось на каждое

      девять коз, а мне назначили десять.

      Целый день до захода солнца мы сидели,

      угощаясь сладким вином и обильным мясом.

      На судах еще не иссякло, в избытке осталось

      красное вино, ведь вместе мы наполнили

      амфоры, разграбив священный город киконов.

      Мы видели дым на близкой земле циклопов,

      голосá различали, овечье и козье блеянье.

      Когда опустилось солнце и настала темень,

      на берегу заснули, возле морского прибоя.

      Розовым проблеском ранняя Эос явилась,

      я собрал своих людей, говорил со всеми:

      «Здесь оставайтесь, прочие верные спутники,

      на судне своем отправлюсь, со своей командой,

      здешний народ испытаю, что за люди,

      надменные, свирепые, несправедливые, —

      или радушные, богобоязненные в помыслах».

      Я взошел на судно, призывая спутников

      подняться на борт, отвязать кормовые канаты.

      Тотчас