Загадка старого дома. Приключения частных детективов. Юрий Коренев

для поступления в университет. Его сын был способным молодым человеком, и я согласился. Алексей Викторович тогда был одет по-походному, и это меня заинтересовало. Он признался, что после разговора со мной поедет на рыбалку, и оказалось, что этим делом он занимается очень давно и серьезно. Оттого вместо платы за свои услуги я попросил приобщить и меня к его достойному делу. Так началось мое незабываемое приключение.

      Середина августа – самое удачное время для путешествий по Сибири, когда активность клещей и других кровососущих паразитов идет на убыль и одновременно созревают многие сибирские плоды, а погода еще балует теплотой земных покровов и водоемов. Именно в это время Краснощеков предложил мне поучаствовать в рыбалке на северо-востоке Иркутской области, где, как он сказал, много нетронутых мест и лов крупной рыбы гарантирован. Так я оказался на быстрой и горной реке Киренге – мощном притоке самой длинной в России реки Лены. Об этом я даже мечтать не мог. По рассказам бывалых людей, она очень богата разнообразной рыбой, особенно хариусом, ленком и тайменем.

      В Карам мы прилетели в полдень на маленьком самолете. В этом большом селе у Краснощекова жил старый знакомый Платон Сафонов – бывший сослуживец по Афганистану, родом из этих мест. Он работал в местной школе учителем истории, а в свободное время занимался охотой и рыбалкой. У него была деревянная удлиненной формы лодка, которую он сам смастерил и приспособил к ней движок «Вихрь».

      На рыбалку мы отправились ранним солнечным утром втроем. Киренга в верхнем течении стремительна и извилиста. Берега с отвесными скалами сплошь покрыты лиственницей, кедром и невиданной высоты елями, стоящими стеной у самой воды, а там, где берега подмыты, эти исполины каким-то чудом держатся корнями за землю, наклонившись над рекой. Лодка летела вниз по течению. За одним из многочисленных поворотов мы увидели одинокую круглую слегка накренившуюся юрту, построенную из лиственничного кругляка. Она стояла примерно на метра полтора выше береговой черты на небольшом полуострове, образовавшемся в результате разрушения части крутого склона. Жилье пустовало, и мы решили здесь организовать стоянку. Мои спутники занялись восстановлением дома, а я взял спиннинг, настроенный Краснощековым на верховую ловлю. Уже первый заброс на незнакомом плёсе принес мне добычу: не успел я натянуть настрой с искусственными мушками, как почувствовал резкий рывок, и через несколько секунд у меня в руках был киренгский хариус. Он был значительно меньше ангарского и другой расцветки. Голова разных фиолетовых оттенков, брюшко золотистое, а все остальное тело матового серебра с крапинками. К вечеру рыбы было поймано на хорошую уху. К тому времени мои партнеры закончили ремонтные работы, превратив зимовье в пригодный для ночлега дом. Посередине его крыши было небольшое отверстие, через которое выходил дым от костра-очага в центре жилища. По краям юрты из досок были сооружены нары, а возле очага небольшой стол и лавки. Было очень тепло и в доме, и на сердце. На такой рыбалке мне бывать не приходилось. Раньше мой самый большой улов представлял несколько окуней или сорожек. Доводилось мне ловить и хариуса на Байкале. Но там можно было просидеть целый день и в итоге остаться без рыбы.

      Бывшие сослуживцы после ужина увлеклись военными воспоминаниями, а мне захотелось подышать свежим воздухом. Вечерняя рыбалка отменялась, все устали. Платон попросил меня затащить лодку на берег и получше ее закрепить. Выйти на лов рыбы решили с утра пораньше.

      Уже стемнело. Яркие звезды заполонили все безоблачное небо. Светила полная луна. Дул легкий ветерок. Я подтащил лодку поближе к юрте и привязал ее якорным тросом к толстому стволу лиственницы, валявшейся вблизи нашего жилища. Проверив надежность узлов, я, удовлетворенный, присел на берегу. Течение было быстрым и шумным, движение воды сопровождалось эхом, отраженным от противоположного высокого скалистого берега. Гнуса и комаров не было, видно, ветерок от течения сдувал их. Из-за него и я продрог, ежась в брезентовой куртке, и, хотя не хотел уходить, все же сдался. Костер в очаге догорал. Мои попутчики уже спали…

      Я проснулся от нарастающего шума. Платон уже был на ногах, он будил Краснощекова. Мы выскочили на улицу. Моросил дождь. Быстро прибывала вода в реке. Она дошла уже до основания юрты. Лодки нигде не было.

      – Куда ты привязал лодку? – заорал на меня Платон.

      – Сюда, – показал я на место, где должна была быть она.

      – Но ведь здесь не за что ее было уцепить?!

      – Здесь лежало большое бревно… – неуверенно заговорил я, понимая, что лодку вместе с ним унесло вниз по течению.

      – Так, все ясно, – прокричал сквозь шум Платон, – надо срочно собирать вещи и перебираться, иначе нас может затопить.

      Он побежал в юрту, мы за ним. Новую базу соорудили на косогоре, выше прежнего дома метров на десять. Берег был крутой, и мы с трудом по нему взбирались с грузом. Вскоре увидели небольшую площадку, которую как будто специально подготовили для нас. Между деревьями натянули прорезиненный брезентовый тент и сложили под него вещи.

      – Теперь нам придется здесь куковать несколько дней, – уверенно сказал Платон. – Река будет прибывать.