Бомбы и бумеранги (сборник). Ник Перумов

длина ствола 40 калибров, вес снаряда 45 фунтов», – тотчас произнес голос у Молли в голове) – на их месте выгнутые и перекрученные полосы металла, словно зверь драл лапами древесную кору.

      Что случилось? Почему? У Rooskies же нету тяжелых пушек! Да и выглядел бы монитор после артиллерийского боя совершенно иначе.

      Они смотрели на медленно проплывающую громаду. А это что еще такое?

      – З-зубы как б-будто? – Сэмми широко раскрыл глаза.

      И точно. Кормовую надстройку наискось прорезало нечто навроде когтистой лапы, а на крыше ее четко отпечаталась огромная челюсть, словно волчья или медвежья.

      – Молли, что это?

      – Осколки, наверное, – неуверенно предположила та. – Мина могла взорваться, в минном аппарате, например, у дестроера рядом… осколки разлетаются, а если, скажем, еще и мачта упала как-нибудь неудачно…

      – Не, Молли. – Сэмми стучал зубами от страха. – В-волшебство это, Молли, точно тебе говорю!

      – Тише ты! – оборвала его девочка. – Даже вслух такого не произноси!

      Магия – страшное дело. Магия – ужас и проклятие Норд-Йорка, как и всей Империи. Магия появилась после Катаклизма, как, откуда, почему – никто не знал. Или, может, знал, но детям, даже таким, как Молли, из приличных семей, ничего не говорили.

      Магия не поддавалась контролю. Ею нельзя было управлять. Ее не нанесешь на чертежи, не рассчитаешь на логарифмической линейке или даже на мощном паровом арифмометре. Она приходит и властно берет подданного ее величества королевы за горло, и остается…

      И не остается ничего.

      Нет, сначала все хорошо и даже не предвещает беду. Тебе просто начинает везти. Сбываются какие-то мелкие желания. Ты не выучила урок – а тебя не спросили, и вдобавок отменили контрольную. Ты опрокинула оставленные молочником бутылки – а они скатились по ступеням, не разбившись. Противное рукоделие как-то само собой оказалось сделанным. Порванная куртка – целой. А на носу у противной Анни Спринклс из параллельного класса, дразнилы, ябеды и задаваки, тоже сам собой вскакивал исполинский пламенеющий прыщ, стоило только пробормотать про себя пожелание.

      А потом…

      Потом ты бы испугалась. Постаралась бы ходить осторожно-осторожно, учить все-все уроки и даже помирилась бы с противной мисс Спринклс.

      Но было бы уже поздно.

      Ночью тебя стали бы будить жуткие сны и ты просыпалась бы вся в поту, от собственного крика. Ты сделалась бы в этих снах чудовищем, призраком, ангелом Смерти, Черным Косцом, пробирающимся ночными улицами Норд-Йорка. Ты забавлялась бы, оставляя криво выцарапанные кресты на дверях, а на следующую ночь приходила бы снова, одни касанием заставляя лопнуть все панически запертые замки и засовы, шла бы по темным комнатам и забирала жизни. Забирала бы жизни детей, прежде всего – детей. С тем, чтобы потом насладиться горем и отчаянием родителей.

      Но этого мало. Магия, проникшая тебе