Эскортница. Агата Рат

ициатора моего увольнения с белым билетом в первый же день в должности обычного секретаря. В простонародье «секретарши», секретутки». Ну, как там ещё называют дамочек из оперы «принеси, подай, иди на …, не мешай».

      В общем, я секретарша. Я – Валерия Георгиевна Мещерская, дочь некогда самого богатого и авторитетного человека в стране, варю кофе, раздаю листочки, и отвечаю на звонки по телефону. По крайней мере, должна была всё это делать, если меня сейчас не уволят. А уволят. Я знаю это точно. Страшный босс, которого ждали целый день, сидит передо мной и тяжело дышит. Не то от боли (всё-таки кофе был горячим), не то от злости, что на его дорогущих брюках красуется грязное пятно. А, может? Я с надеждой поднимаю свои глаза и тут же в пол. Нет, не может. Своим трением я там… в штанах подняла кое-что, но от этого босс боссов ещё больше разозлился. Его серые глаза меня просто убивали. Били, словно кувалдой, по голове, от чего мне хотелось самой превратится в пятно и медленно уползти в сторону дверей. А потом буйным потоком хлынуть прочь из лабиринта многоэтажного офиса и больше сюда никогда не возвращаться. Во-первых, потому что я подвела Настю. Это она устроила меня на работу. Замолвила словечко за дочку своего когда-то щедрого папика. Мой папа около пяти лет спонсировал Настю, покупая ей не только дорогие шмотки, но и оплачивая учёбу в ВУЗе. Во-вторых, кофе подавать я не умею. Так что сразу отметаю следующую и самую популярную вакансию в городе. В официантки мне тоже дорога закрыта. Не моё. Ресторан и общепитовские забегаловки на мне разорятся. Или я буду пахать за еду, отрабатывая штрафы.

      Тру, тру, тру… прям мелодия какая-то в голове получается «тру-ру-ру». Жаль, что мне сейчас не до смеха, но я всё же улыбнулась. Совсем немножечко улыбнулась. Думала, никто не заметит, а нет заметили. Все. Особенно, рядом сидящий начальник.

      – Пошла вон! – рявкнул мой сегодняшний наниматель и увольнитель, Пётр Иванович.

      Вздрогнув, я подорвалась с колен и нечаянно зацепила выпирающий край подноса, громко развернув всё стоящее на нём. И это всё: остатки кофе, сахарница, сливки, тарелки, ложечки, ну, и, конечно, другие чашки полетели на босса всех боссов. Аккурат ему на тоже самое место. Он взревел. Нет, даже не взревел! Страшно рыкнул и подскочил со стула.

      – Твою мать! Что за хрень, Петя?! Кого ты на работу берёшь? Мало того выглядит, как шлюха, так ещё и безрукая?!

      Это кричал босс боссов. А я, схватив упавший поднос, выбежала в коридор.  Обнимая поднос, добежала до первых же распахнутых дверей и юркнула туда. Сортир. Вот здесь мне и место. Никто не услышит мой вой Ярославны. Только выплакаться и вдоволь нажалеть саму себя мне не дала Настя. Папкина любовница быстро нашла меня в туалете.

      – Ты дура! – сходу начала оскорблять Настя. – Я за тебя поручилась, а ты так облажалась! Вылить весь поднос на Дмитрия Анатольевича, кем надо быть?! Бестолковой дурой?! У тебя руки из жопы растут?! Хотя нет, не отвечай, золотая девочка! Жора тебя в эту самую жопу и целовал. До целовался?! Кого вырастил?! Безмозглую дуру, не способную выжить без папиных денежек! На хер ты в Лондоне училась, если даже простое собеседование не прошла?! Что ты там делала?! Тусила с аборигенами туманного Альбиона и морду в коксе полоскала?! Ладно, собеседование пройти ума не хватило, но кофе подать?! Рук нет?! Бля, на кого ты похожа? –  посмотрев на мой внешний вид, Настя замолчала, но не надолго. Новая порция желчи подкатила к её рту. – Это что на тебе? Ты куда пришла в офис или в бордель?! Я же ясно вчера сказала: у нас дресс-код  – деловой стиль.

      – А я и оделась, как ты сказала, – всхлипываю, сопя заложенным от слёз носом.

      Ну, а что не так? Чулки со стрелкой, коротка юбка – карандаш, блузка с глубоким декольте. Так все секретарши одеваются в офисах. По крайней мере, в кино и у папы Любочка выглядела именно так.

      – Идиотка, – со вздохом простонала Настя и демонстративно закрыла ладонью себе глаза. – Ты уволена. Больше мне не звони.

      – Насть, прости, – бросилась я к ней.

      Работа мне была очень нужна. После смерти отца моя жизнь превратилась в одно сплошное «УПС». Компания родителя приносившая миллионы вдруг обанкротилась и её растянули на части отцовские компаньоны. Дома ушли с молотка, счета арестовали. А папина коллекция дорогих авто, вообще, исчезла. Испарилась будто её и не было вовсе. Ещё этот дядя Йося, папин адвокат, хитро ухмыляясь, противно картавил: «Я сделал всё возможное, чтобы сохранить  тебе хотя бы крышу над головой и кое-какие вещички». Под «крышей над головой» он подразумевал мамину квартиру-студию, где она рисовала свои картины до того, как вышла замуж, под «вещичками» – несколько маминых украшений, немного неучтенной налички из отцовского сейфа ( я подозреваю денег было больше, но добрый дядя присвоил их себе за хлопоты в судах), и Ferrari, которое было оформлено на меня.

      Так как меня никто не учил жить по средствам. Нее. Вру. Учил папа. Но тогда средства позволяли ЖИТЬ И НЕ ТУЖИТЬ. В общем, экономить я не умела и деньги быстро закончились. Потом украшения скупили бывшие подружки. И вырученные копеечки тоже утЯкли сквозь ручки в никуда, оставив мне счета за коммуналку и голодного железного коня. Продавать уже почти нечего. С последним папиным подарком я очень не хочу расставаться. Ferrari это не