Призрак мадам Кроул. Джозеф Шеридан Ле Фаню

сторожа, тот выстрелил в него из одного ствола. Пес прыгнул на него, перекатился кувырком и, упав на пол, получил второй заряд в голову, вереща у ног сторожа!

      – В жизни не видел ничего подобного, не слышал такого визга! – пробормотал сторож, отшатываясь от пса и выходя из оружейной. – У меня странное чувство…

      – Он… совсем мертв? – спросил сквайр.

      – Не шевелится, сэр, – сказал сторож, волоча животное за загривок по полу.

      – Немедленно выбрось его за дверь, – приказал Чарли. – И не забудь вынести за ворота сегодня ночью. Старый Купер говорит, что это оборотень. – Бледный сквайр улыбнулся. – В Гилингдене нельзя его оставлять.

      Никогда еще человек не испытывал такого облегчения, как Марстон в тот момент. Целую неделю после этого он спал как младенец.

      Если у человека появляются какие-либо благие намерения, надлежит действовать незамедлительно. Ибо существует в душе определенная тяга к злу, которая, если пустить ее на самотек, приведет к плачевному результату. Так и наш сквайр: в момент суеверного страха он решился на большую жертву и собрался действовать честно по отношению к Скрупу. Но скоро справедливое решение уступило место мошенническому компромиссу. Теперь Чарли удобно отложил восстановление справедливости до того срока, когда сам он уже не сможет наслаждаться жизнью в отцовском доме. А затем до него дошли новые известия о яростных и угрожающих выпадах старшего брата. Тот всегда обещал одно и то же – что он не оставит камня на камне, чтобы доказать: существует документ, который Чарльз либо спрятал, либо уничтожил, и Скруп никогда не успокоится, пока Чарльза не повесят.

      Это, конечно, была пустая болтовня. Сначала она только злила Чарли. Но вскоре недавно пережитые и подавленные муки совести породили в нем страх. В пергаменте таилась опасность, и мало-помалу Чарльз пришел к решению уничтожить документ. Он долго колебался и несколько раз менял решение. Но в конце концов он избавился от того, что в любой момент могло стать причиной его позора и разорения. Поначалу это принесло ему облегчение, но затем нахлынуло новое ужасающее чувство реальной вины.

      Однажды ночью он проснулся – или ему казалось, что проснулся – от того, что кровать сильно затряслась. В полутьме Чарльз увидел стоявшие в ногах две фигуры, державшиеся за столбики кровати. Один из них, судя по всему, был его братом Скрупом, а другим, несомненно, – старый сквайр. Младший Марстон понял, что это они разбудили его. Сквайр Тоби что-то говорил, когда Чарли проснулся, и младший сын услышал его последние слова:

      – …Изгнанный тобой из собственного дома! Но это долго не продлится. Теперь мы войдем сюда вместе и останемся. Ты был предупрежден заранее, ты знал, что делал! Теперь видел нас своими глазами, и Скруп повесит тебя! Мы повесим тебя вместе! Посмотри на меня, ты, дьявольское отродье!

      И старый сквайр, дрожа, повернул к Чарли лицо, израненное выстрелами и окровавленное. И с каждым мгновением все больше и больше становясь похожим на собаку, он начал вытягиваться