Играть, чтобы жить. Кн. III. Долг. Кн. IV. Инферно. Дмитрий Рус

деликатес, между прочим, по десятку монет штука. Они извиваются, попискивают, отрыгивают защитную слизь, а этот кавалер все угостить пытается, пальцами хватает и мне в рот сует, дурачок…

      Последние слова Зена произнесла скорее ласково, чем ругательно. Чую, еще годик-другой, и ксенофобов среди нас не останется. Я и сам уже вполне спокойно отношусь к синей или зеленой коже, эльфийским заостренным ушам, гипертрофированным глазам или игривому хвостику.

      – Пещера, приехали! – раздался из головы колонны окрик Вжик, которая, как истинный рога, приняв у меня координаты точки пути, сразу же рванулась на разведку.

      Спешились. Девушки оголили оружие и принялись внимательно осматривать местность, выискивая потенциальные угрозы для нанимателя.

      На секунду прислушался к себе, затем поинтересовался:

      – Меня одного пошатывает или реально земля трясется?

      Бомба смущенно протянула:

      – Я думала, это от мороженого…

      Пуха кивнула:

      – Конкретно ноги ходуном ходят!

      Пожал плечами, странно, но не отменять же визит, стоя у самого порога?

      – Ладно, ждите здесь. Я на канале.

      Пригнул голову и зашагал по неровным ступенькам в глубь пещеры. С каждым шагом земля тряслась все ощутимей, и на последних ступеньках я уже с трудом удерживал равновесие, пришлось упереться руками в стены.

      Пещера была едва освещена, осунувшийся и чуть постаревший Грым сидел за столом и, беззвучно шепча проклятия, что-то торопливо писал на листке пожелтевшего пергамента. Второй рукой он бережно прикрывал огарок свечи от сыплющегося с потолка песка.

      – Гры-ы-м… – негромко позвал я.

      Отшельник поднял голову, подслеповато прищурился красными слезящимися глазами и радостно вскрикнул:

      – А-а-а, явился!

      И такая первобытная смесь счастья и незамутненной злобы кипела в его взгляде, что я поневоле попятился назад.

      Гоблин же вслепую пошарил рукой за спиной, нащупал веник и, ухватив его словно бейсбольную биту, бросился ко мне:

      – Ты что в подземелье устроил, негодник?! Все трясется – на тебе! Грохочет – получи! Завывает – вот тебе по филейной части!

      Грым гонял меня тощим веником по кругу, спотыкаясь и причитая:

      – Я спать не могу! Я есть не могу! Работать не могу!

      Запыхавшись, он остановился отдышаться у стены, рядом с той самой секретной дверью в катакомбы. Разглядев, где оказался, гоблин радостно выкрикнул ключ-команду, отпирающую проход, и решительно ткнул пальцем в темное нутро:

      – Иди! И пока не разберешься, что там за бардак, не возвращайся!

      В пару резвых, не по возрасту, скачков он загнал меня в угол, а затем, подталкивая в спину, отконвоировал к двери. Финальный пинок, лязг засова и наступившая тишина вернули мне, наконец, возможность соображать. Вздорный старикашка, на вид дохлый дрыщь, а ошеломляющего напора в нем, как у конной армии Буденного! Ладно, разберемся…

      В