Двойная жизнь по-семейному. Джон Рид

ля каждого нового дела я создаю новую атмосферу, это меня вдохновляет. Я люблю продуктивность, но излишняя бухгалтерия в подготовке к расследованию может мешать, поэтому я не экономлю на прелюдии. В этот раз я решила постелить бежевую скатерть, расставить серебряные подсвечники и надеть свое любимое платье изумрудного цвета. Знаю, что многие мои коллеги недолюбливают меня за этот антураж и за эту дотошность в стремлении к праздничности, но главное, что мне нравится.

      Встреча с клиентом была запланирована на шесть часов вечера, для меня это особое время. Если назначать встречу утром, то для меня это жестковато, потому что я вообще могу не проснуться, я же сова. Если назначать встречу в обед, то дикое обеденное солнце мне помешает сосредоточится. Меня напрягает излишний свет, я всегда стремлюсь к тени. Поэтому шесть вечера –  самое то: ещё не совсем вечер, но уже и не обед. Это спокойное время для меня, в это время я готова к работе как никогда, и готов мой кабинет.

      Раньше, когда я только начинала свой детективный путь, то мне не хотели сдавать это помещение, кредита доверия ко мне не было. Ну, дескать, помещение дорогое и не окупится. Я же доказала обратное, вот уже десять лет подряд клиентов становится все больше и больше, многие планирую встречу со мной сильно заранее. Иногда мне кажется, что ещё ничего не случилось, а они уже записываются заранее, на всякий случай. Знают же, что я помогу.

      ***

      Клиент пришел без опоздания. Я видела его из окна, он пришел на полчаса раньше, видимо, боялся опоздать. Но в целях хорошего тона ещё полчаса ходил кругами вокруг здания. Я поставила на стол лавандовую ароматическую свечу, и он, когда вошёл, почувствовав этот запах, немного смутился, но виду не подал.

      – Добрый день! – манерно протянула я ему руку, и он, слегка отшатнувшись, все же ее пожал.

      Он был очень худой и в сером, сильно отглаженном костюме. На вид ему было около пятидесяти. Наверное, из его худобы лицо его имело хищное выражение лица, как у ястреба. В нем было что-то стремительное и резкое.

      – Прошу садиться, – указала я ему на стул.

      Говорить он стал практически сразу, и через его речь я чувствовала, что он напряжён. Я слушала внимательно, вкрадчиво, кивая головой и стараясь поменьше смотреть ему в глаза, чтобы не сбить. Говорят, что активное слушание – это моё, но я специально этому не училась. Думаю, это врождённое или наживное, потому что в детстве я плохо умела говорить и поэтому волей-неволей, чтобы влиться в компанию, мне приходилось слушать. По итогу я овладела этим искусством слушания в совершенстве, что очень пригодилось в моей профессии.

      – Мы познакомились в парке, совершенно случайно. Я пригласил ее в гости, завязалось общение, переписка. Она приезжала ко мне на дачу, а потом… – замолчал он, вздохнув.

      – Потом она сказала, что ничего этого не было, – добавила я, потому что уже прочитала его историю в анкете.

      – Да, – кивнул он. – Вначале я подумал, что разонравился ей и она не хочет общаться. Но она точно была у меня на даче.

      – Вы подозреваете, что это был ее двойник? – спросила я прямо.

      – Я не знаю, что думать… Но как объяснить, что она умудрялась быть в одно и то же время в разных местах. Ведь когда она была у меня в гостях, она утверждала, что была на работе, и это, судя по рассказам ее коллег, чистая правда.

      Я встала из-за стала и стала взволнованно передвигаться по комнате. Когда я волнуюсь, мне нужно встать, походить. В жизни так много мистики, которую нельзя игнорировать, но в то же время так много махинаций, которые мимикрирует под мистику.

      – Ничего нельзя отрицать, – улыбнулась я. – Нужно просто разобраться в этом деле, я думаю, что скоро мы узнаем, как было на самом деле.

      После моих слов я увидела, как на его лице засияла улыбка. Он был рад, что я согласилась расследовать это дело.

      Мелисса

      Мне захотелось сразу же поговорить с этой женщиной, которую звали Мелисса Шэнн. Но я выжидала время. Обдумывание – главный козырь детектива, особенно если на это есть время. "Мне нужен план, мне нужен план, – повторяла я сама себе, но плана не было".

      В моей уютной трешке, которую я снимала почти за копейки, у меня одна из комнат была предназначена для обдумывания, для мыслительного процесса. Она была совсем крохотной, всего шесть квадратных метров, но больше и не надо. Когда ты чувствуешь, что зажат стенами быта, то инстинкт самосохранения начинает стимулировать пресловутые "серые клеточки". В этой комнате у меня не было мебели, она была лишней, поэтому можно было либо сидеть на полу, либо ходить. Я – стояла. Иногда лежала. Иногда ходила, но только к бутылке, которая стояла на подоконнике. Бутылка была пластиковая, двухлитровая, с водой. Я часто расставляли воду по различным местам, чтобы выпивать два литра воды в день. У меня по бутылке стояло в каждом комнате, кроме санузла. Потому что там можно было пить прямо из-под крана.