Путь Дракона. Вызов. Линда Е. Леусс

были убраны назад. По всей вероятности портрет писался лет десять назад, потому что Повелитель и его супруга выглядели моложе, чем сейчас, но возраст не сильно изменил их с тех пор. Талантливый художник ухватил и передал на холсте спокойное величие этой пары, которая прошла рука об руку сквозь годы, войны, радость и боль, сохранив любовь, не смотря на все выпавшие им испытания. Темные глаза Диары лучились мягким светом, а лицо было спокойным и умиротворенным. Брун был изображен царственно строгим, грозно взирающим сверху вниз на посетителей галереи.

      Дальше по порядку висели портреты их отпрысков. Я сделала несколько шагов вправо и остановилась перед портретом Гелана. Привыкнув видеть его в деловом костюме и с сотовым телефоном в руках, я невольно улыбнулась, глядя на наследного принца и будущего Повелителя Драконов, одетого в камзол фиолетового цвета с вышитым гербом на груди, вооруженного мечом, с церемониальной прической и торжественно-снисходительном выражением лица. Мне не довелось видеть Гелана таким и несоответствие моих воспоминаний о нем и его изображения на портрете заставляло меня глупо хихикать, благо кроме меня в галерее никого не было. Остальные братья Тули были изображены в той же торжественной манере, которая, по-видимому, являлась официальной для изображения членов правящей династии на протяжении нескольких веков, если судить по портретам предков Тули. Эсмириль была изображена в богато украшенном платье, которое удивительно ей шло, но лицо у нее при этом было такое недовольное, словно перед позированием ее вытряхнули из привычных брюк, высоких сапог и рубахи, и насильно втиснули в пусть красивое, но нелюбимое платье. Хотя, скорее всего, так оно и было.

      Я задержалась перед портретом одного из братьев и невольно залюбовалась изображенным на нем мужчиной. Среди представленных мне братьев его не было, такого мужчину я бы запомнила наверняка. На вид ему было не больше тридцати пяти, конечно же, человеческих лет, потому что летоисчисление у Драконов велось не от рождества Христова, а от другого знаменательного для них события, объединения людей и драконов. На портрете был изображен великолепно сложенный мужчина с густой гривой каштановых волос и карими смеющимися глазами. От портрета исходила необъяснимая, волнующая кровь аура, от которой жарко вспыхивали щеки, руки сами собой начинали приглаживать прическу, а коленки невольно подрагивать. Оставалось только догадываться о невероятной силе мужской привлекательности этого незнакомого Дракона во плоти. Он, как и остальные братья, был изображен в раз и навсегда утвержденной позе, положив правую руку на рукоять меча, а левой упираясь в бок. Темно-фиолетовый камзол ладно сидел на отличной фигуре, темные брюки и высокие сапоги облегали мускулистые ноги, но волосы вопреки традиции не были собраны в прическу, а рассыпались по плечам роскошной гривой, перехваченной на лбу тонким венцом. Мне показалось, что от его фигуры исходит теплый золотистый свет, и я в очередной раз поразилась таланту живописца,