Игра с тенью. Владимир Янсюкевич

утёс. Да и предрекаемый в каждом столетии Конец Света, как глобальное событие, завершающее историю человечества, несмотря на прогнозы провидцев всех мастей, можно с уверенностью сказать, вопреки всем ожиданиям наступит тогда, когда он наступит. И гадать тут бессмысленно. И как не вспомнить знаменитую фразу одного из недавних правителей новой России: «Хотели, как лучше, а вышло как всегда». А она ведь, как ни крути, из этого ряда. Она в ироническом свете демонстрирует беспомощность человеческого волеизъявления. И юмора в ней гораздо меньше, чем нам представляется. И сквозь прозрачную комическую оболочку явственно просвечивает, если не цинизм, то беспросветное отчаяние. А суть в том: как бы мы ни думали, что бы мы ни предпринимали, искомое не всегда соответствует ожидаемым параметрам. А в отдельных случаях никогда не соответствует. И всё это происходит в результате накопления множества, пускай микроскопических, отклонений везде и всюду, которых мы не замечаем или не придаём им существенного значения (не говоря уже о вполне сознательных и весомых отклонениях от заданного курса, дозволяемых чисто эгоистическими интересами). А критическое количество изменений, как известно, меняет качество целого – некоторые физические законы всё же работают. И наша собственная жизнь, которой мы, вполне вменяемые люди, казалось бы управляем, отталкиваясь от начальных установок и не придавая значения возникающим ежедневно непредвиденным и досадным мелочам, постоянно преподносит нам сюрпризы, и по большей части неприятные. Но это не значит, что нужно сидеть сложа руки. Под лежачий камень…

      Кузьма интересовался всевозможными современными теориями о происхождении жизни, о строении макро- и микромиров, о пульсирующей Вселенной, о месте человечества, этой ничтожной капельки в необозримом океане вечности, но углубляться в дебри науки ему было не по силам, и он не зацикливался на них; его коньком была интуиция (почти животная), он верил в предчувствия и потому постигал процесс с любопытством осваивающего мир ребёнка, которому хотелось всё потрогать собственными руками. И неожиданно возникшая, казалось бы, из ничего мыслительная цепная реакция, за которую он ухватился, как за соломинку, в поисках смысла, в то же время самим ходом рассуждений его отрицая, постепенно затухала, словно сваливаясь в бездонную яму. И он неизменно оказался перед выбором, как уже бывало не раз: стоять на месте в ожидании неизвестно чего или идти дальше неизвестно куда. Первое обрекало на интенсивное бездействие, что противоречило его деятельной натуре, и он предпочёл второе, в движении – жизнь…

      Туман, в которой он попал, был до того густой, что, казалось, при ходьбе по его лицу расползается жидкая вата. Туманная сырость проникала в его организм через ноздри, глаза, уши, поры и заполняла его изнутри. Он почувствовал лёгкий озноб. Видимость резко упала, даже на расстоянии вытянутой руки он не видел