Князь Барятинский 2. Императорская Академия. Мила Бачурова

военных действий вы не обозначили. Но, если судить по диспозиции, – я коснулся карты, – война идёт уже не первый месяц. Возможно, даже не первый год…

      – Довольно, – оборвал Второй.

      Взмахнул карандашом. Карта на экране погасла.

      – Мы собрались здесь не для того, чтобы дискутировать с абитуриентами на вольные темы! Мнение комиссии однозначно: задача не решена. Ведь так, господа? – Второй повернулся к Первому и Третьему.

      Парик Третьего ещё дымился. Первый старательно делал вид, что этого не замечает. Оба подобострастно закивали.

      Второй обвёл коллег рукой:

      – Как видите, наше мнение единодушно. Мы, разумеется, проверим вашу письменную работу. Но о том, что основной частью экзамена является решение тактической задачи вы, полагаю, знаете. Советую вам попытать счастья в другом учебном заведении, любезный Константин Александрович. Желаю успехов. Передавайте привет вашему драгоценному…

      Он не договорил – обалдело уставился на меня. Я всё-таки сорвался. Кулаки окутали искры.

      В ту же секунду Второй, нелепо взмахнув руками, взлетел под потолок. И, крепко ударившись о него головой, повис на люстре.

      Парик упал на пол, обнажив желтоватую лысину. Мантия распахнулась, явив на всеобщее обозрение голубые брюки в полоску. Из брючин торчали тощие голые щиколотки и ступни в носках, сбившихся в гармошку. Туфли Второй потерял во время полёта.

      Он, кажется, не сразу понял, что произошло. Но когда понял – мне показалось, что от злости Второго загустел воздух.

      Я активировал Щит. Вовремя – в него ударил бешеный сноп искр.

      – Довольно! – прогремел вдруг неизвестно откуда новый голос.

      Я не мог позволить себе озираться – в поле зрения держал Второго. Но краем глаза заметил, что Первый и Третий повернулись в сторону висящего на стене экрана.

      – Уберите Щит, юноша, – приказал голос. – И будьте любезны, верните уважаемого Иллариона Георгиевича на грешную землю.

      – Не раньше, чем вы представитесь, – не оборачиваясь, буркнул я. – Терять мне, насколько понимаю, нечего.

      – Ошибаетесь. – В голосе послышалась улыбка. – Представиться? Охотно. Василий Фёдорович Калиновский, государевой милостию действующий ректор сего достославного заведения. К вашим услугам.

      Я, помедлив, повернулся к экрану на стене.

      Изображение в очередной раз сменилось. Теперь с экрана на меня смотрел полный добродушный мужчина лет пятидесяти. В таком же парике, как на экзаменаторах, но в мантии тёмно-красного цвета. Портрет ректора академии мне доводилось видеть. Это, без всякого сомнения, был он.

      Я поклонился.

      – Константин Александрович Барятинский. К вашим услугам.

      Позади раздался звучный шлепок – Второй, освободившись от моей магии, спрыгнул на пол.

      – Суровый вы человек, Константин Александрович, – покачал головой ректор. – Не ушиблись, Илларион Георгиевич?

      – Вашими молитвами, – проворчал Второй. – Прошу вас немедленно вызвать охрану! И освободить