Мамалыжный десант. Юрий Валин

к животу котел, может, даже не пустой, но скорости не терял. Не, не догонит их ротный.

      Тимофей спохватился: нужно же сказать командованию – впереди теперь, наверное, вообще никого нет. Просочатся немцы или румыны, зайдут во фланг обороняющим подступы к Шерпенам. Рядовой Лавренко заметался, наспех прислюнявил «опечатку» на дверь, кинулся по дороге.

      Блиндажи артразведчиков стояли пустые, а на дороге Тимофей чуть не налетел на бойцов – эти волокли пулемет, коробки с патронами.

      – Славяне, там пехота драпанула! – завопил Тимофей.

      – Не ори, сопля! Мы сами пехота. Не драпанули, а отходим. Немец танками и бронетранспортерами прет. Соплями их твоими, что ли, удерживать?

      Тимофей пробежал дальше. Должен же кто-то держаться. Не может быть, чтобы отсюда до самого села все деру дали. В Шерпенах же бьются.

      Проскакала бричка, вторая… Мучительно стонал от тряски раненый…

      Тимофей свернул на знакомый ПНП. Под ногами тянулся телефонный провод, значит, не все ушли.

      От стоящей под сетью машины заорали:

      – Партизан, ты, что ли? Тикай! Сейчас все уходить будем! Немцы прорвались!

      При свете недалекой вспышки Тимофей узнал смутно знакомого водилу-артиллериста.

      – А ваши есть кто?

      – Только старший лейтенант Морозов да мы с телефонистом. Но мы сейчас снимемся…

      Тимофей юркнул в ход сообщения, проскочил до укрытия. Офицер склонился у стереотрубы.

      – Товарищ старший лейтенант! Пехота правее вас отошла! Отрезать могут.

      – А, Тимка Партизан, – на миг обернулся офицер. – Видел я, как твои земляки в драп-марш ударились.

      – Чего мои-то сразу? – угрюмо сказал Тимофей. – Я вообще харьковский.

      – Тогда чего паникуешь? Занимайте оборону наверху, прикрывайте, случайных фрицев не подпускайте. Отстреляемся – уйдем. Что там?

      Тимофей понял, что последнее относится не к нему, а к скорчившемуся у аппарата телефонисту.

      – Не готовы еще. Не развернулись, – просипел связист.

      – Ждем, не нервничаем. – Старший лейтенант не отрывался от стереотрубы.

      Тимофей выскочил наружу.

      – Что там? Едем?! – изнывал нервничающий водила.

      – Приказал оборону занимать. Отстреляетесь, тогда поедете.

      – Оборону?! Это втроем-то?! Там танки!

      – Ты чего орешь? Ты вообще откуда? – уточнил Тимофей.

      – Да курский я. А каким это боком-раком к моменту…

      – Вот, почти земляки. Старший лейтенант так и сказал: засядьте, прикрывайте, там боец с Курска, психовать не станет.

      Водитель засопел и поправил пилотку:

      – Сгинем мы тут, помяни мое слово, сгинем. И не видно же ни зги!

      Видно все-таки было, если приглядеться. Малочисленное прикрытие ПНП засело справа от блиндажа, траншея глубокая, ячейки вполне себе толково отрытые. На фоне неба лежащее впереди поле относительно хорошо просматривалось. Иной раз замечались какие-то тени, движение, но все это в отдалении. На левом фланге продолжался яростный бой, взлетали