Талисман Михаила Булгакова. Ольга Тарасевич

подлетает, хватает пищу, отлетает – и через полминуты набок заваливается. Но лиц людей не разобрать.

      – А кто знал, что Дима работает над этой темой?

      – Да вся редакция! Мы на планерке всегда обсуждаем самые разные идеи, и если редактору мысль концептуально нравится – репортер начинает собирать фактуру, договариваться о встречах. Но журналист не рассказывает, как идет работа над темой. Мы не отчитываемся о подготовке материала. Просто после того, как текст готов, он посылается редактору. О том, что Дима нашел видеозапись, кроме меня никто не знал.

      – Точно?

      Ольга пожала плечами:

      – Я думаю, да. Мы же дружим в основном с ребятами из нашей редакции. За весь день так запаришься работой, что с друзьями уже ничего обсуждать особо желания не возникает. Дима не имел такой привычки – рассказывать о материалах в стадии подготовки.

      Наталия встала с дивана и заходила по комнате:

      – Если подстава не связана с профессиональной деятельностью Димы, то я даже не могу представить, в каком направлении искать. Врагов у Димы, кажется, нет. Он никого не обижал, не подставлял. Или я чего-то не знаю?

      – Тогда и я чего-то не знаю тоже, – Ольга стала аккуратно складывать свитера. – Мне кажется, Дима никому ничего плохого не делал. И он очень многим помогал…

      Глава 2

      Татьяна Лаппа, 1924 год, Москва

      Я делаю то, чего делать не должна была.

      Но и находиться более в неведении нет никакой мочи.

      Михаил Афанасьевич полчаса как ушел на службу в «Гудок». И вот я (убедившись, что ничего, нужного ему для работы, муж не забыл дома и не воротится в ближайшее время) подхожу к его письменному столу. Безо всяких сомнений открываю ящик и вытаскиваю ворох бумаг.

      Черновики его пьес и романов сразу откладываю в сторону – не то мне надобно.

      Письма сначала тоже откладываю – но потом беру стопку листков, перебираю их.

      Иногда Мишенька пишет письмо несколько дней. А потом раздумывает отправлять. Или отправляет – переписав набело. Еще во Владикавказе, когда он только начинал пробовать сделаться журналистом, муж стал очень требовательным не только к статьям своим, но и к письмам, дневниковым записям. И письмо, написанное сумбурно, заставляло его страдать.

      А вдруг и правда меж этими листками, адресованными родне, затерялось и письмо к той?..

      Перебираю бумаги. Взгляд невольно цепляется за строчки – и на глаза наворачиваются слезы…

      «… Идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни. Въехав 11/2 месяца тому назад в Москву в чем был, я, как мне кажется, добился максимума того, что можно добиться за такой срок. Место я имею. Правда, это далеко не самое главное. Нужно уметь получать и деньги. И второго я, представьте, добился. В этом месяце мы с Таськой уже кой-как едим. Запаслись картошкой, она починила