Ледяные трущобы. Дмитрий Королевский

живы?

      – Тута мы, – бодро отозвался Сивый.

      – Пока да! – подтвердил Файзула.

      – Да, – спокойно ответил дядя Витя.

      – Еще дышу и даже на связи! – пошутил Леха Шрам.

      – Продолжаем движенье! – удовлетворенно произнес бывший военный. – И помните: всё сейчас против нас, включая погоду, так что не расслабляемся! Поняли меня – не расслабляемся, повторяю для особо непонятливых, есть среди нас такая вот парочка…

      – Правильно Иринка говорила, спалит нас майор с этой водкой! – Лёс, улыбаясь, посмотрел на Клима.

      Интерлюдия 3

      Со слов мертвеца

      Боль.

      Адская боль.

      Казалось, ничего и никого больше не существует, есть только она и мое тело, агонизирующее на грязной лестничной площадке. Как ни странно, но я это понимал. Я знал, что мне и моей прежней жизни приходит конец.

      Еще несколько вздохов, и мои легкие, заполненные кровью, отказываются выполнять свою функцию. Я рву на груди грязную рубаху, бью по ней кулаками. И откуда во мне взялись силы? Но все тщетно, кислород больше не поступает, и мрак, постепенно заполняющий мое сознание, становиться непроницаемым для света.

      Голоса.

      Их было много, они звучали в моей голове.

      Я услышал их все и сразу. Они слились в один поток, объединенные страстным, сводящим с ума желанием – жрать! Да, именно жрать. Давясь большими кусками пищи, блюя и снова поглощая все это с неистовым аппетитом.

      Боли, терзающей все мое тело, больше не было, она ушла, а с ней и все другие ощущения. Да нет же, ошибаюсь, одно ощущение все же осталось и с каждой минутой оно усиливалось. Теперь я начал понимать эти странные голоса. Они хотели того же, что и я. Они призывали объединиться. Так будет проще, так будет лучше. И я был в этом уверен.

      Тело с трудом повиновалось мне, минут десять я просто пытался сесть. И, о чудо, это свершилось! Опершись рукой о стену, я впервые снова почувствовал свою конечность. Нет, это не было привычной работой мышц, я даже не ощутил кожей шероховатость стены. Однако само движение вызвало необычные ощущения, словно по костям прошелся электрический разряд, заставив их подчиняться.

      Немного привыкнув к необычному поведению собственного тела и пройдя пару десятков шагов, я вдруг задался вопросом: а кто же я, собственно говоря? Кто или что? Да, я ощущал себя в этом мире, я даже чувствовал связь с подобными мне, и их было много. Однако тех личностных воспоминаний, что формируют индивидуальность каждого в отдельности, просто не было. Спустя мгновение мысль об этом забылась, как и многие другие, что возникали позже.

      «Идем, ты должен быть с нами… мы нуждаемся в тебе… тебе станет легче, иди к нам», – все громе и навязчивей звучали голоса в моей голове.

      Чувство голода, вдруг сделавшееся невыносимым, придало уверенности моим робким шагам. Я ускорился, несмотря на то, что ноги отказывались сгибаться в коленях.

      Сугробы на улице заставили удивиться. Раз лежит снег, значит есть и мороз. Впрочем, я могу и ошибаться. Но холода определенно