Рыцарь нашего времени. Елена Михалкова

квартиру.

      Набирая код на двери, бородач на секунду задумался и неожиданно беспомощно взглянул на Сергея.

      – Забыли? – спросил тот.

      – Нет-нет, я вспомню! Просто…

      Он наугад ткнул в две кнопки, и домофон отозвался сердитым писком. Ланселот выругался.

      – Код сменили два дня назад, как по заказу!

      – Вы говорили, у вас дома жена?

      – Да не хочу я ей звонить, – Силотский поморщился. – И так чувствую, что дураком перед вами выгляжу. Рассуждаю о параллельных мирах, а сам не могу код на двери запомнить.

      Он набрал наконец нужный номер и открыл дверь.

      – Нет, – покачал головой Сергей, одновременно и сочувствуя и недоумевая, – не выглядите.

      Он вошел в подъезд, поздоровался с консьержкой и огляделся. На существование параллельного мира, откуда звали неясными намеками господина Силотского, ничто не указывало. Разве что необычайная чистота – так и это не было удивительным, учитывая хозяйственную старушку-консьержку, в комнатке которой зеленели и цвели растения в горшках.

      Сергей вопросительно взглянул на своего спутника, тот пожал плечами. «Ничего. Ну, раз ничего, идем дальше».

      Грузовой лифт, открывшийся, как только они подошли, словно ждал их, выпустил двух хихикающих девчонок лет тринадцати и, глуховато и ровно урча, повез Сергея с Ланселотом наверх. Лифт, по мнению Сергея, тоже ничем не отличался от таких же грузовых лифтов в похожих домах, разве что на его стенах еще не успели появиться незатейливые надписи.

      – Вы не замечаете ничего странного? – спросил у него Силотский, когда они вышли из лифта и оказались перед дверью с номером сто один.

      – Пока нет.

      Тот кивнул, будто и не ожидал другого ответа, и три раза коротко позвонил. Стукнул засов, дверь открылась, и невысокая женщина с тюрбаном на голове, накрученным из желтого махрового полотенца, замерла, уставившись на Бабкина.

      – Дорогая, не беспокойся, – увидев жену, Силотский заговорил с другими интонациями, в голосе появилась кошачья бархатистость. – Это один из сыщиков – помнишь, я тебе рассказывал?

      – Помню, – сказала его жена, не сводя с Сергея зеленых глаз. – Здравствуйте.

      – Добрый день, – выдавил Бабкин, думая, что погорячился, сказав Ланселоту, что не видит ничего странного.

      Перед ним стояла его бывшая жена, Ольга Репьева.

* * *

      Сергей Бабкин женился, когда ему было двадцать четыре года, а Ольге – двадцать. Она была миловидной блондинкой с немного заячьими чертами лица: оттопыренная нижняя губа, чуть раскосые зеленоватые глаза и носик пуговкой. Любовь к кокетству, готовность рассмеяться над любой шуткой и живой характер делали ее привлекательной в глазах мужчин, а предусмотрительно выбранный строительный институт гарантированно обеспечивал ее поклонниками – мальчиков на курсе было в два раза больше, чем девочек.

      Оля Репьева знала, что женское счастье – в правильном замужестве. С чисто женской расчетливостью она оценивала приятелей, отвергая тех, кто не подходил