Пьющие чудо. Кирилл Князев

пряники с чаем…

* * *

      Насчёт печки и чая друг не шутил. Но вот пряников я так и не увидел. Мы час петляли по городу, безуспешно пытаясь высмотреть идущий за нами «хвост». Попутно заехали в «Макдональдс», где раздобыли завтрак.

      – Я не понял: ты прямо с балкона сиганул? – спрашивает Дан. Машина останавливается на светофоре. Друг поспешно откусывает от бургера, названия которого я не запомнил.

      – Не сиганул, – мрачно поправляю я его, – упал. Там скользко было.

      – Цирк… дай посмотрю руку. Болит?

      Не успеваю ответить: Данил уже задирает рукав куртки. Шиплю от боли: кисть действительно болит, немного опухла.

      – Растянул, – вздыхает друг. – Бедовый… ну ничего, в Канве подлечим.

      – Кстати, насчёт Канвы, – говорю, – что там у вас?

      – Да ничего нового. Девочку отнесли в Кышеву башню. Всю дорогу спала, как младенец. И сейчас спит, наверное. Быстренько сгоняли в город за пряхой. Та лишь руками развела. Говорит, клубок нитей такой запутанный, что проще разрубить, чем копаться – жизни не хватит.

      Машина трогается с места. Выезжаем к набережной. Мимо проплывает прикрытая предрассветной мглой Ока.

      – Так разрубили бы.

      – Нельзя, – качает головой Дан. – Убьём девочку.

      – В Канве не умирают, – бурчу я. Данил ничего не отвечает.

      Да, здесь я прав: человек не умрёт, пока связан с Землёй. Если эта связь оборвётся, то есть землянин станет фриком, тело в Канве вновь станет смертным. По крайней мере, так принято думать. Кто знает, может это хитрая уловка, чтобы канвианцы не пополняли фриково войско раньше времени? Хоть у нас и нет государства, нет общей идеологии на Той стороне, сильные мира не могут не знать о Иллюзорном мире. Наверняка предпринимают какие-то действия.

      Чтобы проследить эти ниточки, ведущие к правительству, нужно жить в городе, среди людей. А не быть старателем.

      – Куда едем? – спрашиваю.

      – Просто ждём, – пожимает плачами Дан. При этом движении тихонько скрипит кожа куртки, поднятый меховой воротник на мгновение скрывает от меня лицо компаньона. – Когда Хомяк позвонит.

      Словно в ответ на реплику, оживает мобильник. Мы как раз выезжаем на съезд, где движение, несмотря на утро, оживлённое.

      – Возьми трубку, – просит меня Дан. – Посмотри кто. Если Хома, или Кыш, скажи – едем.

      Смотрю на экран. На нем – забавная рожица грызуна, и подпись «Х. Вург».

      – Мы едем, – с ходу говорю я.

      – Куда? – голос у Хомяка блеклый, опустошённый. Такая интонация бывает у людей, когда случается что-то действительно серьёзное. Будто мешком по голове человека стукнули.

      – Не знаю, – честно отвечаю. – Что там у вас?

      Хома недолго молчит, словно пытается собраться с мыслями. В динамике что-то шуршит, хлюпает. Только сейчас до меня доходит, что парень плачет.

      – Она спит, Фокс, – наконец отвечает элементалист. – Я не могу её разбудить…

      – Дан, ты знаешь куда ехать? – спрашиваю я друга, не надеясь на ясный ответ Хомяка.

      – Угу.

      – Дружище,